2) Прямо сейчас к возвращению в «город Мы» я явно не готов – как меня «в минус» бросило сегодня в магазине!
3) Утром в медитации я же понял (!), что мне действительно «хочется прямо сейчас» – тепло, легкость, освобождение от груза – все чувствовалось, точно! И, как ни странно, это именно то, что я планировал, начиная курс 19 февраля: «без помех заниматься делом своей жизни – медитацией» (по системе В. М. Каргополова).
4) А Мирзакариму Санакуловичу Норбекову – спасибо за чудесное путешествие.
Как же все-таки называется эта гора?
Степень неспособности эго признавать себя и видеть, что оно делает само, невероятна и потрясающа.
Э. Толле. Новая земля
Что это было? Как я мог так обманываться? И ведь все сам зафиксировал. Как только смог… И зрение – я же действительно ходил его проверять! Что я надеялся увидеть? и услышать? что у меня – «единица»?..
Не просто даже смотреть на эти записи. Но искренность, говорят, лучшее средство от стыда. Так что пусть остаются. На память. Чему памятник? Пожалуй, тому же, чему и любой другой: Себе, Ему, Эго, Гордыне. История с «царем-царей» Озимандией вспоминается…
Хорошо, через пару месяцев наткнулся на утешительную фразу Экхарта Толле про «невероятную и потрясающую» неспособность эго видеть себя. И про «самообман в форме грандиозных фантазий» – тоже очень точно и типично, оказывается. В общем: нормально. Реальный опыт, из которого всегда, как утверждают, можно что-то вынести. Тем более я же «учусь не укорять себя».
Удачно, что я начал записывать сновидения. Хотя такого задания не было в программе Норбекова. Но уже первый сон был настолько поразительным – я не удержался и стал фиксировать. И теперь можно этим воспользоваться. Ибо «сознание можно обмануть, а подсознание нельзя»23.
Поэтому займемся немного «толкованием сновидений».
Начало многообещающее: от железнодорожного вокзала, т.е. социума – на незнакомую гору. «Гора», как и лестница, – универсальный символ восхождения. Только куда? К чему? Это зависит от того, что мы ставим «наверху». И каждый сам может подобрать подходящее слово. К знаниям, например, или обновленной личности, к Духу, к свету, к соседям с верхнего этажа и т. д. Но подъем приходится отложить: неизвестный «я» встречает мою известную – как Роман Невич – личность и, похоже, становится одной из субличностей в его компании. Наводит на мысль о юнговском процессе индивидуации – становлении личности, обретении нового образа себя, – который в сновидениях бывает представлен продвижением в глубь бессознательного, к центру – Самости.
«Мать» во втором сне – это первый носитель образа Анимы, проводника в бессознательное, и «черви» тоже оттуда. И я как бы на входе, но «солдаты», как и полицейские, – олицетворение порядка, рассудка, традиционного сознания, «живы». Я в страхе, отвращении, т.е. боюсь и отвращаюсь от бессознательного, – и уже в «школе»: как и университет, это явный символ социальной, внешней жизни. Выхожу «в чужих ботинках» – возможность движения в новом направлении, и… возвращаюсь в школу. Опять выхожу к реке и лодке, и «без штанов» – направленность к бессознательному, и женщины-проводники тоже здесь, но я снова возвращаюсь в школу! Т.е. я не пошел, не откликнулся, испугался, убежал, и наказание последовало незамедлительно – весь день после этих снов я провел в жутком, угнетенном состоянии.
Похоже, это был переломный момент. В следующем сне – заляпан грязью объектив камеры: не вижу, куда иду, потерян фокус; и уже начинает вырисовываться новая направленность: теперь от бессознательного назад к социуму: «лес, развалины, жилые дома» и город с характерным названием «Мы». Потом уроки, вуз. И хотя я еще пытаюсь противостоять – опять без штанов, в трусах, но мне уже неловко.
