Организаторы прислали пояснение к съемкам – непременно на фоне книг. Я же писатель. Растолкала сына.
Сижу как дура на табуретке, потому что спинка стула из кухни высовывается «крылышками» из-за моей спины. Таращусь на бельевую сушилку. На ней стопка книг, дочкина резиновая подставка для телефона в форме котика, купленная случайно. В подставке – колпачок ручки, чтобы телефон не съезжал. Мне нужно сделать запись на пятнадцать минут. Начала говорить. Зависла после фразы «Добрый день, дорогие читатели». Вообще не помню, что должна сказать и кому выразить благодарность или поддержку. Посмотрела на себя – кошмар. Но сын с бельевой сушилки снимает лучше, чем круговая лампа со штативом для супермегаблогера. Может, он и вправду ошибся с выбором факультета и вуза? В Васиной съемке я выгляжу нормально, а не как бешеная морская свинка – с красными выпученными глазами и такой частотой морганий в минуту, будто у меня нервный тик на оба глаза. Организаторы видеоконференции попросили моргать пореже. Я попыталась. Все время срывалась на истерический смех, вспомнив серию из саги «Сумерки». Там новоявленную бессмертную вампиршу опытные вампиры тоже учили «правильно» моргать, чтобы не вызывать подозрения у обычных людей.
Оказалось, что я еще и жестикулирую много. То есть руками размахиваю во все стороны. Попросили не махать перед экраном и вообще сидеть ровно и желательно тапочки на записи не сбрасывать с ног и не елозить на стуле. Когда попросили махнуть головой в знак того, что я слышу и все поняла, я повторила за Симиным одноклассником Степой:
– Мах, мах.
И тут же начала елозить и сбрасывать.
Вспомнила, как одна знакомая в соцсети описала свои ощущения. Если я видела себя морской свинкой, то знакомая сравнивала себя с больной канарейкой: желтая, несчастная, перья прилизаны, пытается что-то прокричать, но не может.
В нашей семейной библиотеке книги не стоят по цветам или красоте. Под стеклом – детские рисунки дочки, семейные фото и другие дорогие сердцу открытки, записочки, плакаты. Рисунок на тот момент четырехлетней дочери ваза с цветами – растет из моей головы. Встала, переставила рисунок. Снова села.
Прошло семь минут удачной записи. Но в кабинет ворвался муж, которому срочно понадобилась книга для работы. Та книга служила подставкой под телефон. Муж посмотрел на меня так, будто я надругалась над реликвией. Забрал книгу и ушел, явно обиженный подобным отношением к его рабочим материалам. Мы с сыном еще минут пятнадцать пытались найти нужную по толщине книгу. Начали запись. На восьмой минуте еще более удачного дубля позвонила моя мама, хотя обычно никогда не звонит. Не то что в это время, а в принципе. А тут у нее сердце оказалось неспокойно, и она решила убедиться, что у нас все в порядке.
На одиннадцатой минуте еще более удачной записи в кабинет ворвалась дочь, которая требовала свою подставку под телефон, мой ноутбук, чтобы узнать домашку по русскому и еще что-то очень важное.
На четырнадцатой минуте очень-очень удачного дубля раздался сначала звук с улицы – громкоговоритель, обосновавшийся под нашими окнами, регулярно призывает жителей не посещать парк, грозит штрафом до сорока тысяч рублей и грозно велит беречь себя и своих близких. После этого на кухне явно что-то кто-то разбил. Громко и со страстью. Оказалось, сын разбил чашку, но не мою любимую, а ту, которую бить не жалко, и муж побежал собирать осколки пылесосом. И это еще у меня нет домашних питомцев, которые заходят в кадр хвостами, лапами и мордами.
