Никита.
Мне что? Деньги ее, она и хлопочи.
Матрена.
Эка ты, сынок, судишь! Разве баба может обдумать? Если что и возьмет она деньги, где ж ей обдумать, – бабье дело известно, а ты всё мужик. Ты, значит, можешь и спрятать и все такое. У тебя всё-таки ума больше, коли чего коснется.
Никита.
Эх! женское ваше понятие не обстоятельное совсем.
Матрена.
Как же необстоятельно! Ты заграбь денежки-то. Баба-то у тебя в руках будет. Если случаем и похрапывать начнет или что, ей укороту можно сделать.
Никита.
Ну вас совсем, пойду.
ЯВЛЕНИЕ XIX.
Никита, Матрена и Анисья (выбегает бледная из избы за угол к Матрене).
Анисья.
На нем и были. Вот они. (Показывает под фартуком.)
Матрена.
Давай Микитке, он схоронит. Микитка, бери, схорони куда.
Никита.
Что ж, давай.
Анисья.
О-ох, головушка, да уж я сама, что ли. (Идет к воротам.)
Матрена (хватает ее за руку).
Куда идешь? Хватятся, вон сестра идет, ему давай, он знает. Эка бестолковая!
Анисья (останавливается в нерешительности).
О, головушка!
Никита.
Что ж, давай, что ль, суну куда.
Анисья.
Куда сунешь-то?
Никита.
Аль робеешь? (Смеется.)
ЯВЛЕНИЕ XX.
Те же и Акулина (идет с бельем).
Анисья.
О-ох, головушка моя бедная! (Отдает деньги.) Микита, мотри.
Никита.
Чего боишься-то? Туда запхаю, что и сам не найду. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XXI.
Матрена, Анисья и Акулина.
Анисья (стоит в испуге).
О-ох! Что как он…
Матрена.
Что ж, помер?
Анисья.
Да помер никак. Я снимала, он и не почуял.
Матрена.
Иди в избу-то, вон Акулина идет.
Анисья.
Что ж, я нагрешила, а он да что с деньгами…
Матрена.
Буде, иди в избу, вот и Марфа идет.
Анисья.
Ну, поверила я ему. Что-то будет. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XXII.
Марфа, Акулина, Матрена.
Марфа (идет с одной, Акулина с другой стороны. К Акулине).
Я бы даве пришла, да к дочери пошла. Ну, что старик-от? Аль помирать хочет?
Акулина (снимает белье).
А кто его знает. Я на речке была.
Марфа (указывая на Матрену).
Эта чья ж?
Матрена.
А из Зуева, Микиты мать я, из Зуева, родимая. Здравствуйте. Изныл, изныл сердечный, братец-то. Сам выходил. Пошли мне, говорит, сестрицу, потому, говорит.... О! да уж не кончился ли?
ЯВЛЕНИЕ XXIII.
Те же и Анисья (выбегает из избы с криком, хватается за столбик и начинает выть).
О-о-о, и на кого-о-о и оставил и о-о-о и на ко-ого-о-о по-ки-нул о-о-о… вдовой горемычной… век вековать, закрыл ясны очи…
ЯВЛЕНИЕ XXIV.
Те же и кума (Кума и Матрена подхватывают ее под руки. Акулина и Марфа идут в избу. Народ приходит).
Один голос из народа.
Старух позвать, убирать надо.
Матрена (засучивает рукава).
Вода в чугуне-то есть, что ли? А то и в самоваре, я чай, есть. Не вылили. Потружусь и я.
Занавес.
–
ЛИЦА ТРЕТЬЕГО ДЕЙСТВИЯ.
Аким.
Никита.
Акулина.
Анисья.
Анютка.
Митрич – старик-работник, отставной солдат.
Кума Анисьи.
Изба Петра. Зима. После 2-го действия прошло 9 месяцев. Анисья ненарядная сидит за станом, ткет. Анютка на печи. Митрич, старик-работник.
ЯВЛЕНИЕ I.
Митрич (входит медленно, раздевается).
О, Господи помилуй! Что ж, не приезжал хозяин-то?
Анисья.
Чего?
Митрич.
Микита-то из города не бывал?
Анисья.
Нету.
Митрич.
Загулял, видно. О, Господи!
Анисья.
Убрался на гумне-то?
Митрич.
А то как же? Всё как надо убрал, соломкой прикрыл. Я не люблю как-нибудь. О, Господи! Микола милослевый! (Ковыряет мозоли.) А то бы пора ему и быть.
Анисья.
Чего ему торопиться. Деньги есть, гуляет с девкой, я чай…
Митрич.
Деньги есть, так чего ж не гулять. Акулина-то почто в город поехала?
Анисья.
