Полное собрание стихотворений и поэм. Том II - страница 4



Ходить и скучным быть
И всё в стихи…
И в степи уводить грузовики…

«Кого винить что выбор этот сделан…»

Кого винить что выбор этот сделан
Давно нетерпеливыми руками
Я обнял тонкость твоей шеи белой
И отошёл тяжёлыми шагами
И страшно расставаться…
Слушай, слушай
Я испытал счастливые минуты
Когда ты ела и пила я видел
И улыбался зеркалу в глаза
Мы ведь с тобою вместе промотались
Мои неповторимые мгновенья
Мои дожди, мою святую грусть
Жизнь это может быть прикосновенье
И боль стесняющая грудь

«Когда жизнь испробована по-всякому…»

Когда жизнь испробована по-всякому
И отмечена множеством лиц
Когда устало и безразлично
Поймёшь что ничего уже не будет
Да и не было…
Ты только шёл к миражу
А он отодвигался в степи белые
И продолжался светить как абажур…
То женщиной он становился неразгаданной
И ждущей и жалеющей меня
А то желаньем славы и стихами
И колыханьем смутного огня…
Там на скале все ночи жгут костры
Какие-то туманные и ласковые
И обещают мне конец игры
И вой толпы и крики лебедей

«В бедной гостинице…»

В бедной гостинице
На бедном столе
Робко лежит твоё бедное письмо
Ты сообщаешь вполголоса мне
Что я б приехать мог…
И встают как светлые копья дождя
Как солома ветряных крыш
Твоя застенчивость, улыбка твоя
Твоя глубочайшая тишь…
Ты терпеливо меня подождёшь
Даже может быть год…
И с другими не пройдёшь
Под сводами тёмных ворот

«Я на серые скалы зелёной земли…»

Я на серые скалы зелёной земли
Взбирался кровавя руки…
Чтоб посмотреть с высоты
На наше дымное море…
На шхуну с грузом сигар…
На крест опечаленных мачт…
И на следы ваших чар
Женщина – мой палач
Это ради вас
В пористой чужой стране
Играю отчаянный вальс
На единственной целой струне
А пароходы растут
К берегу приближаясь
И пароходы ждут…
От самого провожания
Давно уже, так давно…
Мелькала в горсти вода…
И было совсем темно
И мерно дымили суда
И дни чужой болтовни
Ты руки ко мне не тяни
Всё ведь тоска… тоска

«Утром выйдя из кельи…»

Утром выйдя из кельи
Пропитанной запахом воска
И дымом сгоревших свечей
И телом отживших людей
Я – нищий увижу город…
Луну, что почти стушевалась
И голос далёкий далёкий
Который почти умолк
Судьба состоит из годов
Из дней и событий…
Просиженных в молчанье часов…
Лицо подперев рукой…
Из часов проведённых с друзьями
В пустой болтовне
И ещё когда твои руки
Тянутся долго ко мне…
Вот они дотянулись
И изогнуты плавно как лебеди
Лица моего коснулись

«Какая разница в каком я веке жил…»

Какая разница в каком я веке жил
Какие мимо проходили дни
Я всё равно тебя любил…
И удивлялся солнцу и песку
Но пыл прозрачных голубых созданий
Соборов и церквей высоко вверх
А я один, осталась ты меж зданий
С тобой чужой сутулый человек…
Я понимаю, что другие тоже
Имеют право на ласку и на боль…
Но почему их множества
Слоняются с тобой

«Где-то, где гавани имеют…»

Где-то, где гавани имеют
Странные названия
Из одних округленных губ…
Обитают мои желанья
Загорелые люди ворочают
Вёслами в синих баркасах
Все наши глухие пророчества
Одна тёмно-бурая масса

«Я буду чёрным чёрным нелюдимым…»

Я буду чёрным чёрным нелюдимым
И жизнь чужая – парус мчится мимо
Не соизволя даже замечать
Другие вдаль уйдут расправив плечи
Другие – здесь построят города
Я – всё смотрю и говорю о встрече
И жду её и не пойму – когда…

«Тревога, тревога, бесконечная тревога…»

Тревога, тревога, бесконечная тревога
За судьбу твою
Что если я окажусь, буду не в силах…
Охмелевшими пальцами
От тебя отказаться…
Что если я по примеру прошлых
Забыв про неустроенный быт