Осень мрачно берет разбег.
Ветра простуженный вой.
Сумрак. Ливень тугой, сплошной.
В лужах вода и снег.
Изредка шум запоздалых шин,
Пятнами слабый свет,
Но в ливне не видно почти машин,
Прохожих и вовсе нет.
А впрочем, вон, кажется, кто-то бежит
Стремительно от угла,
Бежит, и ее ничуть не страшит
Ни ливень сейчас, ни мгла.
Сквозь мокрый блеск фонарей,
Сквозь стену сплошных потоков,
Сквозь шум листвы тополей
И гулкий гром водостоков.
Вся вымокла не на шутку,
Колотится кровь в виски,
И часто стучат каблучки,
Спеша к телефонной будке.
Стук сердца уняв слегка,
Откинула мокрые пряди
И трубку сняла с рычага
Привычно, почти не глядя.
Сказала – нельзя короче,
Не голосом – всей душой:
– Милый, спокойной ночи! –
И тихо дала отбой.
Вздохнула, глаза прикрыла,
Словно держа мечту.
И шепотом повторила:
– Спокойной ночи, мой милый!
Но это уже в темноту.
Ветер о будку бился,
Но там никого уже нет.
В потоках дождя растворился
Тоненький силуэт.
Вот так, почти без причины,
Бежать, звонить под дождем!..
Подавим зависть, мужчины.
Речь сейчас не о том.
Гром, словно пес, ворчит,
По крышам ливень грохочет,
А в будке, как эхо, дрожит:
«Милый, спокойной ночи!..»
1964
