Беззвучная поступь, тяжелое дыхание вожака, который опоздал. Самку его уже не вернуть, решил спасти своё потомство. Лихо опять принял животные черты, клыками не обошлось, шерсть встала дыбом, он изогнулся дугой, прильнув к земле. Прежде, чем сделать бросок в сторону огромного противника, отрубил мутанту голову своим страшным тесаком.
Два оборотня сцепились в бойне, а я с ужасом смотрела, как катится двуликая голова маленького ребёнка-волчонка по мокрой траве, пропадая в вырытой норе. Тельце, обхватившее лапками и ручками мою ногу, так и осталось ждать от меня защиты, заливая джинсы кровью.
Меня вырвало. Я поползла от опушки, а потом, встав на ноги, рванула в лес, уже неважно в какую сторону, лишь бы подальше от этого проклятого места.
16
Я помню, что бежала по чёрному лесу без оглядки. Спотыкалась, падала, но целеустремлённо уносила ноги от оборотней. Выскочила между ёлок и упала с обрыва. Тысячи игл воткнулись в моё тело: это ледяная вода. Течение было быстрое, меня швыряло по порогам. А потом я ушла на дно и хлебнула воды.
Я действительно не знала насилия и экстремальных условий. Все мои трудности упирались в общение с клиентами и зарабатывание денег, правда, не совсем легальным путём. К иным приключениям меня жизнь не готовила.
Кашляла уже в твёрдых сильных лапах. Ильич, весь мокрый и всклоченный, серебрился при свете луны на чёрном небе. Глаза жёлтые горели, морда почти волчья. Весь его оборот повернулся вспять. Почему? Потому что пришлось бороться и воевать. Одними ножами он бы не справился с этой стаей. Я всё понимала: он меня любил, считал своей до конца дней, но ребёнок-то тут при чём?
— Ты убил ребёнка, — я пыталась вырваться из его крепких, как тиски объятий. — Пусть он болел, но он ребёнок! Нельзя убивать детей!
— Не бывает…женщин…детей в обороте, — задыхаясь, рычал Лихо, ставя меня перед собой.
— Как же не бывает! Я видела и женщину, и ребёнка.
Морда покрутилась из стороны в сторону, так делают собаки, стряхивая с себя воду. Фыркнул и огляделся по сторонам. А кругом лес чёрный, и ручей блестел под бледным светилом.
— Оборотни-мужчины, — ему было тяжело и сложно объяснять, он хрипел и путал вдох с выдохом, и когда говорил на вдохе, слова терялись в шуме воды. — Мы возьмём человека-женщину, она родит только сына.
— А если дочь? — мне было страшно это услышать, но я должна была знать.
— Никогда дочь, если родить дочь, будет вот так, — он указал в направлении, откуда мы пришли. — Зверь от зверя, страшный вымесок, ублюдина, гибнут люди…это опасно.
— Нил, — я старалась смотреть в его горящие глаза. Надо же, месяца не прошло, а я спокойно относилась к тому, что оборотни существуют. — Нил, если я от тебя рожу, — при этих словах он присел, провёл по моим плечам лапами, и морда отобразила полное умиление, — рожу дочь, ты убьёшь её?
— Убью, — честно, без колебаний и увиливаний.
— Тогда я даже не рискну быть с тобой, — я тоже умею правду-матку рубить. — Есть риск моему будущему потомству, ты мне в мужья не подходишь. Ты мне отвратителен…
Я пробудила зверя. Он обернулся таким, каким я его встретила впервые, за одну секунду. Волчья пасть свирепо огрызнулась, и я получила по лицу. А так как лапа его увесистая, то даже несильный удар выбил меня из сознания.
А ведь раньше я сознания не теряла ни разу, тем более от ударов. Повадились, твари, бить несчастную девушку. Ничего, я выберусь, не останусь здесь.
