Тогда мы попадаем в самый тяжелый из миров – мир раскаяния. Мы уже проложили мост, и он крепок как никогда. И над нами уже не смеются, из-за нас уже плачут. Мы создавали лекарство, а им убивают. Мы творили инструмент для строительства, но ним разрушают. Мы шли за знаниями, но вернулись с оружием. И мы раскаиваемся, но в чем? Наша ли это вина? Наша ли вина в том, что то, что должно было служить учению, отупляет? Наша ли вина в том, что наше добро извратили в зло? И в этот момент мы опять нащупываем под своими ногами этот мост. Мост веры. Веры в то, что мы сможем все исправить. Что мы сможем помочь понять людям, что счастье этой жизни строиться нами самими. И что именно добро в сердце помогает нам нащупывать мосты к новому, прекрасному, вечному. Что смысл жизни в нащупывании этих мостов и расширении вселенной. И вот вы стоите на краю этого воздушного моста и не видите его начала. Вы не можете его видеть, потому что начало его положено задолго до нас, но никому так и не удалось достроить этот мост. И осознав это, мы вдруг понимаем, что такое настоящее бессилие. Но самое непостижимое происходит после этого, потому что осознав свое бессилие, мы не сдаемся. Мы продолжаем жить и оставляем право достроить этот мост за другими, не сходя с него, внося в его строительство свой вклад».
Поло сидел зачарованный. Эта лекция словно была сделана только для него. Только к нему сейчас обращался этот человек. Когда мужчина окончил, Поло обернулся вокруг. Все, как и всегда, были заняты своими делами. Никого не интересовали ни вдохновение, ни вера, ни раскаяние.
Мужчина вышел из аудитории. Поло быстро встал и выскочил из аудитории в верхнюю дверь, на секунду остановился перед ступеньками, чтобы высмотреть, в какую сторону идет лектор, и быстро спустился, расталкивая толпу студентов. Макушка лектора то появлялась, то терялась в шумном потоке. Обогнав толпу, Поло увидел, как тот повернул в глухой коридор. Он побежал за ним, окрикивая его:
