Вот так и нисходит на нас, как любовь,
Его обещания чудо,
И, глядя из бездны отчаянья, вновь
Мы спросим: «Возьмешь ли отсюда?»
Мы уступили властной злобе,
Не отстояв Его пред ней,
Но не нашли Его во гробе…
Так мы узнали: Бог сильней,
Так Он ушел – спасенья вестник, -
Чтоб смог поверить в этот знак
И деспот, и его наместник,
Купец, и мЫтарь, и рыбак, -
И вместе мы пришли сегодня
За утешеньем в Божий Храм,
И милосердие Господне
«Воистину» сказало нам!
Катулл. Из неопубликованного
О Цезарь, ты меня переживешь,
и омрачит ли дней твоих сиянье
то, что пишу? Клевреты скажут – ложь!
И ты не снизойдешь до оправданья.
Но эта лира пред тобой чиста,
и дух мой болен ядом той заразы,
что лживы всякий день твои уста,
твои поступки и твои приказы…
Красивыми словами не зови
то, что вершишь темно и осторожно, -
тот, кто бывал обманутым в любви,
узнал, что вновь поверить невозможно.
В пылу объятий, жарких и нагих,
страсть задохнется, гордости переча -
от женщины, лобзающей других,
смешно мне слушать клятвенные речи.
И ты, диктатор, разве не смешон,
среди триумфов, что бесстыдней оргий,
когда народу дикому внушен
тобой и страх, и трепет, и восторги?!
С меня публичных девок и мужей
довольно. Смерть! Лишь ты побед не прочишь,
не вытолкаешь спорщика взашей
и отменить свиданья не захочешь…
Последняя молитва Франсуа Вийона
Как верит каждое ухо тихим речам Твоим,
как веруем и мы сами,не ведая что творим…
(Б.Ш.Окуджава)
Не пробраться по следу Лота -
под ногами земля горит…
Разве, Господи, есть хоть кто-то,
кто не ведает, что творит?!
Мы дрожим, как судьба стасует,
мы браним потихоньку власть,
все равно, кто как голосует -
ни купить свобод, ни украсть…
У кого к новостям зевота,
кто в свой чин словно в бронзу влит, -
только разве здесь есть хоть кто-то,
кто не ведает, что творит?!
Как конвой, нас разводит действо,
словно вечный нЕчет и чёт:
кто в геройство, а кто – в злодейство,
знает каждый, куда идет…
«Дом – учеба – семья – работа -
вот бы так, до могильных плит!..»
Неужели остался кто-то,
кто не ведает, что творит?!
Может, деспот, решая судьбы,
верит в святость своих идей?!
Может, верят иные судьи,
что спасут хоть своих детей?!
Разве дуб вековой раскрошишь?
Что сказал бы нам Питирим1?..
Боже, как Ты простить нас сможешь?
Мы же ведаем, что творим…
Как верит сумасшедший, что лишь он
нормален, а вокруг одни безумцы,
как верит тот, кто видит страшный сон,
что это явь, не пробуя проснуться,
как верит умирающий, что смерть
уж отступила – даже пульс отличный!, -
как мы, любя, надеемся суметь
привлечь того, кому мы безразличны,
как, может быть, мечтает агрегат,
разрушенный, изношенный и ржавый,
что вот – придут, поправят, обновят, -
так верю я, что станешь ты державой,
убогая, злосчастная страна!
Что все мы будем – не шуты, не челядь,
что наша мысль и наша жизнь – нужна…
Ведь, если любишь, можно ли не верить?!
Гроза летит от Таганрога,
Тревога сжала нас в горсти,
И вся Россия – как дорога:
Кому, куда по ней идти?..
Нева сквозь хладные оковы
Всё рвется к вздыбленным мостам…
Мы не готовы – не готовы —
Но день назначенный настал…
Какой тоскливый ветер, братцы,
Сквозит над площадью с утра
Как змей, что не сумел убраться
От императора Петра…
Досель держава не вступала
В круг тех магических идей,
Где со времен Петра и Павла —
Мечты о равенстве людей…
Свобода есть явленье духа,
Но есть и вольность наших дел, —
И к нам, легко коснувшись слуха,
