Минут пять мы стоим, но совершенно ничего не происходит. Заходят родители, слышно, как они что-то обсуждают. Потом кричит какая-то женщина: Саша, Саша, где мой ребенок! Другой женский голос ей кричит вместе с первым голосом: Тая, где моя девочка, доченька! С меня срывает повязку моя мама и крепко обнимает. Очень крепко, к тому же еще ее начинает трясти. А потом мы идем домой, я спрашиваю: мама, а как же подарок. Но мама ничего не говорит, лишь упорно ведет меня к дверям актового зала. Сквозь шум множества голосов и криков я слышу, как Василиса спрашивает своего папу: а где дед мороз и Снегурочка? А потом слышу, как на Изольду начинают кричать родители: где наша дочь, кто были эти люди, вы в своем уме и так далее и тому подобное. Но мама выводит меня в гардероб, мы одеваемся и уходим домой. А я так и не получаю свой мешочек с мандаринами и конфетами. Сашу с Таей вроде бы так и не нашли по сей день.
В оконцовке нас затопили дрозды сверху. А тут еще Валера намазался тушью и ходит такой по коридору и непонятно говорит. Валера, ты нормальный или нет вообще? Давай лучше пойдем за эту Атлантиду качать. Валера говорит, что русалок не видели. Я немного не улавливаю нить и такой: прямо русалки, как в быличках? А он дальше мне говорит в своем костюме тройке такой деловой: мы росли на другой литературе, нам к этой уже не привыкнуть никогда. Прямо никогда, никогда? – подначиваю его. Он ничего не отвечает, потому что с потолка закапала вода и у Валеры потекла тушь. Он ее так странно намазал волнистыми полосками на щеках. Он, наверное, что-то хотел сказать этим жестом. Ну, молодец, если что-то нормальное, «нормального» нам как раз и не хватает.
Премся к соседям сверху по подъезду, Валера достал зачем-то из кладовки трубку от пылесоса. Пылесос сам называется Циклон. Наверное, с этой трубкой мы будем выглядеть увереннее в предстоящем диалоге. Ну, в исходе этого диалога. Вернее в том, во что выльется еще сегодняшний вечер. Хотя, куда ему выливаться ниже уровня нашего пола. Хотя под нами еще подвал. А в подвале живут только кошки. Валер, прикинь, мы сейчас спасаем кошек, которые живут в подвале. Говорю ему, когда поднимаемся по лестнице к соседям. Он останавливается и прислушивается к своим мыслям с этой трубкой от пылесоса. Потом мы поднимаемся дальше, проходим еще два пролета. С меня спадают очки, и они под углом падают на пол. И то, что они падают на пол это несерьезно, а вот, что разбились, это весьма печально. Валера тянет меня за рукав халата выше. Да куда ты тянешь, у меня очки разбились, надо вернуться, поменять. Потом поменяешь, надо идти, нас уже ждут. Да кто тебя там ждет, надо звонить в милицию.
На десятом пролете силы оставляют меня с носом, а Валера ничего, бодрой походкой идет все выше и выше. Он занимался в школе легкой атлетикой. А насколько я помню, когда занимаешься легкой атлетикой, там и выдержка опять же, а также выносливость на высоте. Ты, когда занимался легкой атлетикой, в школе еще? В школе, в школе, а куда мы идем? Спрашивает Валера, но он тоже устал, это слышно по слабому хрипу из груди. Дык к соседям, выяснять за протекший потолок, мы же вот пошли за этим как раз. А, ну так пришли уже. Стоим за дверью, звонка не наблюдается. Поэтому приходится стучать. Мы стучим в эту дверь. Она такая, обитая дерматином. Какое странное слово.
