Бородачи, понаблюдав за ними и, снисходительно усмехаясь, открыли багажник «бэхи», откуда извлекли какие-то блестящие штуковины, похожие на большую букву «П» из толстой, начищенной до зеркального блеска медной проволоки. Взявшись за перекладину «П» и, выставив свободные концы штуковин перед собой, бородачи без особых церемоний направились прямо в дом Котлотушкина. Без стука войдя в горницу и, не обращая на хозяина никакого внимания, который в этот момент за обеденным столом уплетал жареную картошку, они начали обследовать стены, пол и потолок.
Впрочем, Федя Колотушкин, за минувшие дни привыкший к нескончаемому многолюдью, их тоже совершенно не замечал. А бородачи, перебрасываясь какими-то непонятными терминами, постепенно начали сходиться у посудной полки. Концы их, как они именовали, «эфирных вибраторов», почему-то старательно указывали именно на горку посуды. Когда гости сблизились у полки, рамки их «вибраторов» внезапно, как бы сами по себе, завертелись против часовой стрелки.
Осмотрев тарелки и, достав одну из них, бородачи стали водить над ней руками, а также замысловатой медной спиралью, торчащей из какого-то занятного приборчика с разноцветными лампочками и стрелочным указателем, наподобие вольтметра. Причём, судя по реакции всей этой команды, результаты обследования тарелки гостей очень удивили.
– А вы не могли бы сказать, молодой человек, – наконец, обратился к Колотушкину старший из бородачей, – где вы приобрели эту посуду?
– Ну, так, где и все берут, – Фёдор ненадолго оторвался от завтрака. – Известное дело – в сельпо.
– Та-а-а-к… – зловеще протянул, качая головой, старший бородач. – Вот в этой-то тарелке и таились все ваши беды, молодой человек! Она имеет мощное инфернальное поле. Если вы не возражаете, мы возьмём её с собой для дальнейших исследований.
– Да, берите! Жалко, что ли? – простецки ответствовал Фёдор, достав из банки малосольный огурчик. – Может, со мной перекусите? Картошечки жареной, с огурчиками… А хотите, сала отрежу?
Однако гости, поблагодарив за приглашение, вежливо отказались и, уложив тарелку в плоский контейнер из полированной нержавеющей стали, направились к выходу. Однако они едва успели отскочить в сторону, когда навстречу им, с торжествующим воплем, в дом, как девятибалльный ураган, влетел старик, потрясая над головой старой, банной мочалкой.
– Ну, что я говорил?! А?!! – с ликованием восклицал он. – Вот она, эта зараза! Слушай, мил человек, у тебя такая раньше была?
Едва не поперхнувшись от столь решительного натиска, Колотушкин отрицательно крутнул головой.
– Ага! – продолжал восторгаться старик. – Значит, точно! Это она и есть. Знаешь, где я её нашёл? Из-под крыши с тылу дома торчала. Это кто-то из ваших же, деревенских, тебе подпакостил. Наговорили, и подсунули. А ты – мучайся!
Прервав восторги деда, бородачи со сдержанными ухмылками возразили, что Феде – и впрямь, подсунули, но только не этот хлам, в котором вряд ли согласится обитать хоть один уважающий себя нечистый дух, а тарелку, которую некий чернокнижный злодей окропил, в соответствии с дьявольским ритуалом, смесью крови чёрной кошки и бурой свиньи. И вообще, они – учёные, а не какие-нибудь самодеятельные шарлатаны-кустари, и лучше знают, что к чему.
– Што-о-о-о?! – с безграничным возмущением в голосе возопил дед, сжимая здоровенные кулаки. – Это ктой-то тут учёный? Это ктой-то тут шарлатан?!!
