– Нет, – развел руками Ярославцев.
Я улыбалась.
– Ты посмотри, какие у нее ямочки, – указал на меня Коваленко.
Ярославцев попытался свернуть разговор на другую тему, и мы, как раньше, взялись читать стихи. Коваленко похвалил один из моих опусов, сочиненных ночью на подоконнике. Достал свою новую книжку и написал что-то на титульном листе. Протянул молча мне.
Наталка заторопилась к музыкантам, несмотря на дождь. Я решила задержаться и вышла ее проводить.
– Танька-Танька, Коваль-то на тебя глаз положил.
– Да не, – отмахнулась я. – Это ты ему понравилась.
– Ты что! Хоть убей! Он тебя хочет. Книжку-то тебе подарил.
– Да это нам обеим!
– Ты чё? Один шаг – и Коваль твой!
– Ой, Ната, иди уже, скажешь тоже!
– Да сто пудов!
Наталка убежала, а я вернулась и все сидела, прилипнув к стулу. Мне не хотелось уходить, и я как будто чего-то ждала. Хотя поводы сидеть уже вроде исчерпались.
– А я, Танечка, как раз собирался уходить, – поднялся Коваленко. – Могутебя подвезти до университета. Тебе ведь в ту сторону?
Я мелко закивала. Хотя жила совсем в другой стороне, противоположной.
Мы вышли во внутренний двор через какой-то магазин одежды. Там нас дожидалась машина, но уже не та белая японская, а какая-то серебристая. Я неловко полезла на переднее сиденье. К этому привычки у меня не было. В нашей семье машина была только у дедушки, в деревне он возил нас за грибами в оранжевой «Ниве». А в городе ездить в автомобиле приходилось по каким-то невеселым поводам, например отвозя собаку к ветеринару. Мама просила соседа, и это всегда было неудобно. На такси я не каталась, не было нужды, город маленький. В общем, в машине я не знала, куда деть руки. Поправляла юбку: не слишком ли высоко задралась?
– Пристегнись, – скомандовал Коваленко.
Я засуетилась, отыскивая ремень. Коваленко наклонился ко мне, выдрал ремень из-под моей юбки и сам его застегнул. Я заволновалась и стала смотреть моему водителю куда-то в коленку. Стройные ноги в белых брючках. Что за ерунду мы про него выдумывали, маленькие жестокие дуры. Какой породистый дядька!
– А в тебя, Танечка, уже, наверное, мальчики стали влюбляться? – продолжал Коваленко в своем духе.
Я неопределенно пожала плечами. Вроде того, что – наверное, я не в курсе. На самом деле никто признаний, конечно, не делал.
Как загипнотизированная, я смотрела на его часы. А вдруг сейчас эта мужская рука потянется к моему бедру?
Мы ехали по Гагарина.
– А вот мое кафе. Можно как-нибудь поужинать вместе.
Ни фига себе! «Мое!» «Кафе!» Вон чё у людей бывает! Я занервничала. Это как – идти в кафе с мужчиной? Надо одеться как-то прилично, наверное. У Белки что-нибудь попрошу. А может, и накраситься надо? Я же не умею.
– Только не думай, – добавил Коваленко, – что я на тебя впечатление хочу произвести.
– Да я и не думаю.
А думала я вот что: интересно, а есть у него жена? Если есть, то как мы будем ужинать?
Около университета он меня высадил, на прощание поцеловав в щеку. При этом очки прилипли к моему лицу и получили жирный отпечаток. Я сняла и протерла. Прошла несколько шагов и открыла титул новой книжки.
«Шел дождь. Наверное, к счастью», – писал мне поэт.
