Вечерний город встретил его шумом и разноцветностью огней, сочетанием привычного для здешних будничного хаоса и предпраздничной суетой, что была зачастую гораздо интереснее самого праздника. Честно говоря, Калеб не очень любил его. Вернее, не воспринимал должным образом, ведь в детстве подарки, положенные в этот день детям, получать ему было не от кого. А когда он подрос, то принимать участие во всеобщей пьянке разбойниц, что не давали ему прохода, было скорее испытанием, нежели весельем. Он не понимал и не принимал такой жизни, а потому максимально абстрагировался от неё – куда угодно, в мир книг или порталом, подальше от низко интеллектуальной толпы со стервозными замашками.
А потом он встретил её…
- Кейли…
Это имя вырвалось из его рта невольно, вместе с облачком пара, растворившись в воздухе столь же быстро, как и появилось. Тогда он впервые задумался о том, что свою жизнь нужно и можно менять, сбежать из-под гнёта сестры и её прислужниц, попробовать отыскать единственно желанную и занять своё настоящее место в жизни.
И ему почти всё удалось. Кроме главного – Кейли он так и не нашёл…
Влюблённые парочки, попадавшиеся ему на встречу, целовались, держась за руки, и никого вокруг себя не замечали. Одна такая даже чуть не наскочила на него, но раздражения полуэльф не испытывал – скорее, зависть, которую постарался поскорее спрятать за грустной улыбкой, другие у него сейчас не очень получались.
Извинившись, влюблённые продолжили свои сладкие поцелуйчики, а Калеб отправился дальше, растерянно оглядываясь по сторонам, пытаясь хоть что-то почувствовать или нащупать след Адаманта, но всё было тщетно. Он понимал лишь, что его друга здесь не было, и его поиски, скорее всего, уже уткнулись в тупик.
Самое время было отчаиваться…
Метко пущенный ему в лицо снежок, больно ударившийся в скулу, вернул его в реальность. Подоспевшая с извинениями молодая мать нашкодившего сорванца чувствовала себя на самом деле виноватой, она то принималась ругать сына, что всё это время хитро смотрел на взрослого высокого мужчину, что стал его мишенью, то уговаривала Калеба зайти в кафе – она предлагала купить ему кофе и тем самым искупить вину своего ребёнка. Ну, или познакомиться поближе, но полуэльфу совсем не хотелось новых знакомств.
Однако идея зайти в кафе и согреться показалась ему хорошей – он как раз находился рядом с одним из этих милых заведений, которые в Снегории не иначе как «кабаками» никто не звал. Когда молодая мать, так ничего и не добившись, и ещё раз принеся свои извинения удалилась вместе со своим ребёнком, Калеб получше присмотрелся к огромным стеклянным окнам – витринам, украшенным мерцающими гирляндами, сквозь которые просматривался весь зал, уютный, красивый, и наверняка там было тепло.
Запустив руку в карман, полуэльф нащупал там немного местных денег – Адамант велел ему всегда носить их с собой, а ещё странную пластиковую пластинку, заменявшую их, стоило её только приложить к определённой штуковине, но бумаге и металлу Калеб доверял всё же больше.
Внезапно в зале возник силуэт девушки в лёгком платье, нёсшей что-то на подносе, и нечто внутри полуэльфа вздрогнуло, щекотнуло, одним словом, напрягло – не неприятно, но ощутимо, как будто вот-вот что-то произойдёт, случится или сбудется…
… Девушка остановилась, тоже будто что-то почувствовав. Замерла. Огляделась. А после взгляд её метнулся к окну, за которым стоял и таращился на неё какой-то парень…
