Полвека охоты на тигров - страница 18

Не буду говорить о своих переживаниях в первый момент. Случившегося не вернуть и, может быть, добрый десяток лет придется бродить по горам и долам, пока вновь представится подобный случай. Ведь барс ушел из рук по моей собственной небрежности! Вот тут-то я и дал себе слово, что никогда больше не буду носить недозаряженного ружья, и не нарушил его ни разу, хотя с того дня и прошло сорок три года.

Мой верный друг, Лялька, стоял позади меня. Не знаю, о чем он думал, но надо полагать был рад, что страшный зверь постыдно бежал с поля битвы. Пройдя по следу на место, где был барс при втором моем выстреле, я обнаружил на снегу довольно много крови. Это меня несколько успокоило, но ярко алый цвет крови показывал, что барс получил не смертельную, а, может быть, только и совсем незначительную рану. Все же, даже легко раненый барс не склонен уходить далеко, а старается залезть в ближайшую трущобу и оттуда постараться отомстить обидчику. Пройдя по следу еще некоторое расстояние, я установил, что прострелена передняя правая нога около колена, без перелома кости, т. е. рана относится к разряду легких. Идти дальше одному и без собак было рискованно и бесцельно. Вскочив на лошадь, я помчался домой.

Пообедав на скорую руку и взяв двух своих сеттеров, Буяна и Барсика, которые в сущности служили для охоты по птице, но которых я часто брал на охоты по козам. Иногда я ими затравливал барсуков, не раз они останавливали и раненого оленя, хотя взять его сами и не могли. Главная польза от таких собак, если они и не рискнут пойти на легко раненого барса, то но всяком случае предупредят об его присутствии – и напасть ему неожиданно будет труднее.

Когда я уже готов был идти на охоту, меня остановили двое рабочих, оба старые сибирские пропойцы, прошедшие на своем веку «и огонь, и воду, и медные трубы», прослужившие в свое время по семь лет в сибирских стрелковых батальонах и умевшие прилично стрелять в цель из ружей. Я иногда брал их на охоту за козами или по пернатой дичи, но тут они, не желая отпускать меня одного на опасное преследование барса, упросили меня взять их с собой. Увы, охотниками на барса они оказались слабыми и даже оставаться вдвоем при преследовании зверя отказывались. Вооружив плотника Шонгина берданой, мне пришлось дать кузнецу Быкову двустволку, заряженную крупной картечью, что было более действительно при данном случае, если бы пришлось стрелять в нападающего барса, т. е. с расстояния в несколько саженей.

Как всегда бывает в подобных случаях, идя по дороге до оставленного мною следа, мы обсуждали вопрос, как поступить при том или ином положении вещей. Должен признаться, что тактически за раненым тигром или барсом безопаснее идти одному, чем в компании новичков, да еще не охотников. В компании идешь беспечно и менее осторожно, а в случае нападения зверя на главного охотника, помощники, если не перетрусят, то растеряются, не зная, как стрелять, чтобы не подстрелить катающегося с разъяренным зверем охотника. В худшем же случае они могут бросить на произвол судьбы своего товарища по охоте и удрать домой. Мой отец всегда говорил, что он лучше пойдет на охоту один, если нет спутника, в котором он уверен, предоставляя дилетантам право сидеть дома. В этом я вполне с ним согласен.

Дойдя до следа, мы принялись за слежку, которая облегчалась лежавшим прекрасным снегом. Барс пересекал овраг за оврагом, держа направление в сторону скал к обрывам над морем, иногда ложился на выступах камней, наблюдая за своим следом и, видимо, ожидая преследования. Полежав некоторое время, он шел дальше.