Так прошли первые три дня этой войны!
Ренненкампф задумчиво боялся – где противник? Медлил, но все-таки через три дня топтания приказал: «Вперед… не спеша…» – и вся армия – 65 тысяч человек с пушками, лошадьми, пулеметами – стала тихонечко переходить границу. Шли, а противника все не было. Ренненкампф испугался: может, ловушка, заманивает германец?
Но не все боялись, – вперед вырвался корпус генерала Штейнбока: двигался без разведки, без охранения, колоннами, с развернутыми знаменами! Штейнбок уже представлял, как он первый настигнет отступающего противника и разгромит его. Ренненкампф послал ему приказ: «Остановитесь! Подождите основные силы». Да куда там – вперед, за славой! «Этот старый немецкий пердун еще приказывать мне будет! Выиграю битву и займу его место, – засмеялся, прочитав приказ, Штейнбок. – Немца на немца поменяем».
Максимилиан фон Притвиц, старый вояка, когда узнал, что русская армия перешла границу, в своем штабе собрал генералов и ткнул пальцем в карту:
– Армию двигать сюда, к Гумбиннену – вот место, где мы разобьем русских. Генерал Макензен, ваш корпус на острие их атаки. Генерал Белов, прошу ваш резервный корпус как можно быстрее привести к Гумбиннену и помочь Макензену.
– Но, ваше превосходительство, – задали вопрос штабисты, – что делать со 2-й русской армией? Самсонов, согласно решению русской Ставки, должен вот-вот выдвинуться и ударить нам во фланг.
– Да бросьте вы вспоминать этого Самсонова. Пока он обогнет Мазурские озера, мы разобьем Ренненкампфа. Надо же: немец против немца – что у русских за армия, когда в войне с нами командуют их армиями немцы же? Ну ладно бы лет сто-двести назад, а то ведь в наше время! Впрочем, у них и императрица – немка. Итак, мой приказ: армии идти к Гумбиннену и готовиться к битве.
Но и в немецкой армии тоже не все было в порядке с дисциплиной. Командир корпуса Герман фон Франсуа, как и русский генерал Штейнбок, решил, что он выиграет начало этой войны, и, наплевав на приказы Притвица, повел свой корпус на русских. Притвиц, узнав, приказал: «Остановитесь и идите к Гумбиннену!» Ответ не заставил себя ждать. «Приду, когда разобью русских!» – заявил бравый командир и вышел в лоб на праздно идущие колонны корпуса Штейнбока, а так как увидел русских первым и шел без песен и развернутых знамен, то так дал по русскому корпусу: смял и разбил пехотную дивизию – почти вся дивизия полегла, а русские солдаты и офицеры, которые не погибли, попали в плен. Генерал Франсуа открытым текстом по радио сообщил о своей победе над русскими и погнал захваченных русских, как скот, в плен, как когда-то гнали в полон русских тевтонские рыцари. Когда командиру 25-й пехотной дивизии генералу Семенову доложили о перехваченной радиограмме немцев, то тот таким же открытым текстом начал ругаться:
– Штейнбок, сука немецкая, прославиться решил! А надо идти выручать.
– Как? – спросили офицеры штаба дивизии. – Дивизией против германского корпуса?
– Там наши, русские солдаты умирают! Вперед!
Семенов свою дивизию бросил вдогонку Франсуа, догнал и так измолотил, что, побросав орудия и пленных, бравый немецкий генерал с огромными потерями кое-как оторвался от преследования и с поникшей головой появился перед командующим армией Притвицем.
– Ну что, навоевался, генерал? Опозорил германскую армию. Хрен бы с ним, что солдат потерял, но ты германский дух победителей в наших солдатах подорвал. Иди, занимай с остатками своего корпуса место на поле боя – если от тебя и твоих солдат ничего не останется, я плакать не буду. Твой командир с сегодняшнего дня Август Макензен. Он тебе быстро мозги вправит! Пошел вон!
