– Всегда к вашим услугам, – развел он руками в шутливом жесте. – Если у него будут еще мечты, с которыми ты не можешь справиться – дай знать. Я знаю, как их разрушать, без вреда для детской психики, – засмеялся он.
– Да, спасибо, я учту, – слабо улыбнулась я, а после поджала губы.
– Я не хотел обидеть, – уже другим тоном заметил он, заставив меня вздрогнуть.
– Я не обижаюсь… Просто… Не важно, – нервно покачала я головой, понимая, что и так зашла слишком далеко. Нервное напряжение и усталость сказывались. Возможно, подействовал алкоголь, который затуманил рассудок после долгого перерыва и заставил проявить эту слабость. Лучше свалить отсюда, пока не позволила себе больше глупостей…
– Я могу помочь, – несколько поспешно проговорил он. – Я тоже когда-то был подростком и знаю, насколько этот период сложный.
– Нет! – вздохнула я. – Нет, дело не в Саше. Дело во мне, – пробормотала я, посмотрела во внимательное лицо начальства и… сдалась: – Я боюсь, что поступаю неправильно. Что совершаю большую ошибку, руководствуясь благими намерениями…
– Ты про свою работу?
– Скорее про ее количество, – с грустью улыбнулась я. – Я так хотела, чтобы Сашка ни в чем не нуждался, мечтала сделать так, что он никогда не почувствует нужду или смущение от того, что живет в неполноценной семье… Я так зациклилась на материальной составляющей, что совсем забыла про то, что моему сыну просто нужна семья и внимание хотя бы одного родителя.
– Я могу ошибаться, но то, что я видел вчера, говорит о том, что Сашка вырос отличным парнем: рассудительным, умным и понимающим. Не все родители, которые вырастили детей в полноценных семьях, могут похвастать этим. Я – прямое тому доказательство, – пожал он плечами невозмутимо, но я заметила промелькнувшую печаль в его глазах.
Расспрашивать, естественно, не стала.
– Спасибо за поддержку. Правда, – с улыбкой кивнула я. – Но не думаю, что с твоей стороны все так плохо, – решила я проявить вежливость.
– О, тогда тебя ждет много интересного. Полагаю, Тимоха уже достаточно наговорил тебе о моем прошлом, но он не знает и половины, – с горящими энтузиазмом глазами, подался мужчина вперед и стал рассказывать о своем детстве и юности.
Я слушала, ловя себя на мысли, что мне действительно интересно. Розмарь был отличным рассказчиком, преподнося истории так, что я смеялась, изумлялась, даже переживала вполне искренне и нетерпеливо ерзала на стуле за отдельным столиком, куда мы ненавязчиво переместились, в ожидании продолжения рассказа.
Он не спрашивал меня о моем прошлом, не задавал каверзных вопросов и, делясь со мной информацией о себе, не имел вид, что надеется на ответную любезность с моей стороны, что в некоторой степени успокоило и позволило расслабиться. Спустя полчаса я поняла, что улыбка не сходит с моего лица, а бокал в моих руках опустел, как и стакан Розмаря.
– Нас, или, по крайней мере, тебя, наверное, ищут твои друзья, – напомнила я, с тоской посмотрев на лестницу, ведущую на второй этаж, вдруг осознав, что здесь и сейчас, при громкой музыке, в толпе людей, которым нет до меня никакого дела, и в компании одного Розмаря, мне вполне комфортно, а желания сбежать больше не было. Ну, быть может, такого явного.
Мужчина удивленно моргнул, нахмурился, словно пытался сообразить, о чем я вообще, а после фыркнул и небрежно отмахнулся от моего замечания, заявив:
