Даниил резко развернулся. Так, чтобы я оказалась спиной вжата в дверь, а ручка больно впивалась в поясницу. Перехватил оба запястья и к дереву прижал надо головой. Свитер задрался, обнажая кожу на животе.
Я испуганно смотрел в лицо Даниила, нависшего надо мной скалой. Ледяной. Пугающей своей молчаливой яростью.
— Хочешь сказать, что не узнала меня, страшилка?
3. Глава 2
Настя
Дёрнулась и на миг зажмурилась, переживая, когда боль в груди хоть немного притупится. Вызванное моим ненавистным прозвищем, которое мне дали в прошлой школе. Кличкой и оскорблением, преследующим столько лет. Столько раз доводящим меня до истерик и срывов. Заставляющим вновь и вновь ненавидеть свою внешность, своё лицо, уродский шрам на щеке. Лучший подарок от матери. Доставшийся мне накануне моего десятого дня рождения. Застывший рваными и уродливыми шрамами на щеке на всю жизнь.
Распахнула глаза и прямо уставилась в злые карие глаза. Отвечая Даниилу ненавистью и презрением. Пытаясь скрыть душевную боль, которая всего за один миг разломала, разнесла в прах все стены, что я выстраивала вокруг своего сердца.
— Тебе я вообще ничего говорить не хочу, Царицын. Истеричке, пославшей меня три года назад. Маленький и сопливый мальчик не пережил отказа, — выпятила губу и всхлипнула наигранно. — Как же так? Сладкому и смазливому мальчику отказали…
— Закрой рот, — сместил резко руку на моё лицо, пальцами с силой сжал щёки, оставляя следы на нежной коже.
— Определись, чего от меня хочешь, Царицын, — выгнула бровь, зная прекрасно, насколько отвратительно и отталкивающе выгляжу. Как резко обозначился шрам на лице. — То говорить пытаешься заставить, то рот затыкаешь. Хотя… — рассмеялась наигранно, радуясь тому, что слёзы на глазах пока не выступили, — истеричкам свойственно в своих эмоциях теряться.
Даниил сместил руку на шею. Сжал пальцы, резко перекрывая доступ к кислороду. Рукой, которую он отпустил, я впилась в его запястье, пытаясь убрать, оттолкнуть. Ослабить железную хватку. Глотнуть воздуха, который катастрофически быстро заканчивался. Даниил с садистским наслаждением наблюдал за тем, как стремительно быстро я краснею. Как бессмысленно скребу пальцами по его запястьям, оставляя следы от ногтей. В глазах только клубилась ненависть, а губы кривились в презрительной усмешке.
— Всё такая же жалкая, — он подался вперёд, чтобы выплюнуть эти слова мне в лицо.
Чтобы снова его горячее дыхание опалило губы. И неожиданно для самой себя почувствовала, как по спине побежали мурашки. Огненные. Те, что способны сжечь дотла, не оставляя после себя ничего. Зажмурилась и задышала часто и глубоко, всеми силами пытаясь отрешиться. Не реагировать на Даниила.
Только тело предало меня. Реагировало на такое близкое присутствие некогда любимого, до умопомрачения обожаемого парня. И даже попытки напомнить себе, что он растоптал меня, унизил, сжёг дотла своими действиями и словами, никак не помогали.
Каждая клеточка тела будто ныла. Зудела. Требовала, чтобы шершавые пальцы парня скользнули ниже. Провели по каждому открытому участку тела.
Ещё сильнее задрожала, когда пересохших губ коснулось частое дыхание Царицына. Не смогла удержаться, нервно провела языком по своим губам. Увлажняя. И будто нарочно делая их блестящим. Будто подсознательно хотела сделать их более привлекательными. Для него. Чтобы желанные пухлые, излишне пухлые губы накрыли мой рот.
