– Он подумал…
– Ничего он не подумал! Я сразу предупредила, что лесби, и с мужиками не того… Чтобы не рассчитывал. Он смутился, но молчал. Приехали ко мне. Первым делом его в ванную отправила. Тем временем ужин приготовила, ноль-семь водки на стол… У тебя можно курить?
– Можно. Только на кухне.
Я подал Ирке руку, поднял на ноги. Мы пошли на кухню.
Она закурила, а я присел в сторонке, чтобы не вдыхать дым и не искушаться. Курить хотелось страшно!
– Только по-быстрому кури, и поехали к тебе. Нужно что-то делать.
Ирка вздрогнула:
– Я не поеду… – шмыгнула носом, утерлась тыльной стороной ладони. – Боюсь!
– Поедешь. Я сам не найду твою квартиру. Тем более – ночью. Ты хоть двери заперла?
– Да.
– Хорошо. Успокойся. Что-нибудь придумаем. К тебе далеко?
– На Троещину.
– Ого! – Глянул на часы: почти два ночи. – Подожди, такси вызову. Вместе поедем.
***
Пока искал визитку такси на холодильнике, набирал номер, заказывал машину, Ирка высморкалась, закурила от своего бычка вторую сигарету.
– Через пятнадцать минут обещали, – сказал я, пытаясь осознать Иркину новость.
У меня многое в жизни было, но такое…
«Тем более, я боюсь трупов… Вернее – мне жутко находиться в их обществе.
А теперь придется не только находиться, но и что-то делать».
Глава девятая
Ночь с 9 на 10 января 2014 года
(продолжение)
***
Мы ждали такси. Ирка закурила третью сигарету.
– Ты зачем его убила?
– Сам виноват, – ответила Ирка. – Я не сразу его убила.
– Ты растягивала удовольствие?
– Да нет же! Я убила после ужина. Сначала все шло нормально: он рассказывал о себе, о Львове, из которого приехал, о революции, о убийцах-мусорах на службе у «рыгов», о перспективах евроинтеграции, о национальной идее. Короче, о всякой херне!
– Так ты же сама, это… ну… – майданутая.
– Отъебись!
Ирка нервно затянулась.
– Ладно. Не бери в голову, – примирительно сказал я.
«Только ее истерик не хватало!».
– Я б их всех! Суки! Понаехали…
– Будет уже. Они не стоят твоих нервов. Тем более, все они плохо кончат. Уж я-то знаю… Что дальше?
– Под разговоры он сам всю бутылку высосал – я не пью много. А потом почувствовала, КАК он смотрит на меня. Я не привыкла, чтобы мужики на меня ТАК смотрели. Мне от его липких глаз стало гадко. Поднялась из-за стола, пошла в комнату приготовить ему постель; сама решила в кухне на кушетке переночевать. Уже жалела, что привела, но неудобно за дверь ночью выставить. Когда стелила, то спиной почувствовала, как он стал в дверях. Обернулась. Он действительно стоял в дверях спальни, недобро ухмылялся и пялился в мою сторону…
***
Ирка вздрогнула, закрыла глаза:
– У тебя выпить есть?
– Не сейчас. Такси скоро.
– Я с ума сойду… – она тихонько завыла, закачалась на табурете как сомнамбула. – Я больше не могу… Не могу.
– Успокойся. Решим твою проблему, – сказал как можно увереннее, чтобы она почувствовала и поверила.
***
Я сам в это не верил, но знал, что сделаю все, что в моих силах, превозмогая брезгливость и страх.
– И что дальше? Он приставал?
– Да, – ответила Ирка, не открывая глаз, продолжая качаться на табурете. – Он рванул на себе футболку, сбросил через голову. Затем подскочил, схватил меня за плечи, толкнул на кровать и сказал, чтобы я ему сосала. Так и сказал: ты извращенка, говорит, мразь столичная, будешь сосать, а потом я, говорит, буду тебя ебать, как последнюю суку, потому что бабы должны давать мужикам – в этом их предназначение; а лесбиянкам, педерастам и прочим уебищам нет места среди титульной нации.
