– И ты сыграй.
– Не могу. Пыталась себя заставить, даже вроде роман у меня нарисовался. Но когда дошло… Вот ты, натурал, смог бы мужика трахнуть?
– Ну, теоретически.
– А практически?
– Противно.
– Вот и мне! Девчата они мягкие, податливые, всю тебя чувствуют. Мужики и близко не стоят. Им бы всунуть – а мне любви хочется и ласки. Но такого никогда в ЭТОЙ стране со мною не случиться.
Ирка горестно вздохнула, превращаясь из разбитной лесбиянки в обычную несчастную бабу.
– У тебя есть заветное желание? – спросил я, вспомнив ночного гостя.
«Если бы приснившееся было правдой, то первое, чтобы сделал – помог Ирке. К сожалению, сны не сбываются».
– У всех есть. А у меня желание – заработать сто тысяч. Твердых. Или выиграть в лотерею. И уехать в Голландию. Я тоже хочу белую фату, хочу семью. С любимой. И чтобы меня за это не чмырили!
Ирка отбросила сигарету, отвернулась к запыленному окну.
Я чувствовал, как болят ей эти слова.
– А если бы предложили тебе исполнить заветное желание. Согласилась бы?
– Ты – идиот? – хмыкнула Ирка, повернулась ко мне. – Кто бы отказался?
– А если б дали миллион. Но ты бы знала, что за каждую сотню из этого миллиона умер незнакомый тебе человек?
– Запросто. Хоть и знакомый. Особенно те бритые уроды. Блюстители половой чистоты, мать их! Они меня не жалеют. Почему я их должна жалеть?
Ирка сощурилась, глумливо уставилась на меня:
– А ты можешь дать сто тысяч? Евро, разумеется.
– Я просто сказал.
– Просто он сказал, – передразнила Ирка. – Не трави душу. И так тошно.
Глава седьмая
12-13 октября 2013 года, суббота-воскресенье
***
За выходные перечитал «Фауста». Затем, выборочно, «Мастера и Маргариту». Не мог избавиться от наваждения: липучие мысли цеплялись за ночного гостя.
Неверующий в чертовщину, боялся в нее поверить.
Я отмахивался, смеялся над собой, корчил в зеркало глупые рожи, но колючее семечко заронилось в сердце, тревожило, лишало покоя.
«Если бы, ТО предложение было правдой (глупой, невозможной!), – подленько думал я, отложив книгу. Тут же ловил себя на ереси, одергивал, пробовал читать, но все равно думал. – Если бы, правда. Чисто теоретически. Что бы загадал?
Видимо ничего. Если за каждое желание, даже самое безобидное, кто-то умрет…».
Снова раскрыл книгу. Отравленные мысли не отпускали:
«Из-за денег убивать пошло.
А из-за любви?
Благородно.
Из ревности?..
В любом случае, лишить жизни – поступок страшный и мерзкий.
Даже животное убить…».
Прикрыл свинцовые веки. На экране сознания – словно в недавнем сне – проявились картинки моих грехов. И среди них тот, который до сих пор считаю самым мерзким. Даже паскуднее, чем искушение замужней женщины, чем растление школьницы.
***
История эта случилась давно. В период между женами.
Кончалась осень. Шел дождь.
Я увидел его – маленький живой комочек – возле мусорника.
По пути к магазину, вынося пакет с отходами, у контейнера я заметил шевеление: промокший и несчастный котенок ворочался среди лоскутков и тряпок, в миниатюрном плетеном лукошке, которое когда-то служило хлебницей, а ныне стало последним пристанищем живой кошачьей души.
Он жалобно попискивал и смешно слизывал розовым язычком с усов и лапок холодную морось.
«К вечеру околеет, – подумал я, жалея котенка и осуждая его бывших хозяев. – Или бродячие собаки загрызут?».
Я выбросил пакет и побрел дальше по своим неотложным делам.
Однако, не успел отойти и ста метров, как свинцовая тоска подступила к сердцу:
