– Ты предлагаешь убивать людей?
Велиал оценивающе глянул на меня:
– Слышал о «китайском парадоксе»? Его порой называют: «убить мандарина».
Я отрицательно покачал головой.
– Не удивительно, – хмыкнул Велиал. – Шатобриана сейчас мало кто читает. А Франсуа-Рене – кстати, мой хороший знакомец – в своем «Гении христианства» описывает этический парадокс: можно ли совершить неблаговидный поступок, имея полную уверенность, что о нём никогда не узнают? А именно: так ли уж недопустимо силою мысли убить незнакомого человека в Китае, лично с ним не встречаясь, и завладеть его имуществом? Как видишь – все старо, как мир, и придумано задолго до нашего разговора.
Велиал понимающе хмыкнул.
– Американец Ричард Метисон отобразил этот парадокс в рассказе, по которому даже фильм сняли. Рассказ хороший, «Кнопка, кнопка» называется, а фильмец – так себе. Лучезарный предстает в нем каким-то страшилищем с оголенной челюстью.
– В любом случае, это – убийство!
– Фильм?
– Нет. Парадокс мандарина.
– А… Так и говори. Учись правильно формулировать свои мысли – от этого, порою, многое зависит. А по поводу убийства… Разве для тебя в новинку? – Велиал с прищуром посмотрел на меня.
«Это уже слишком! Даже для сна…».
Я положил руку на бедро, чтобы ущипнуть себя и проснуться.
– Не горячись! – сказал Велиал. – Проснуться успеешь. Выслушай меня и забудь.
Я ладонь с бедра не убрал, но пальцы расслабил.
***
– Так вот, – продолжил Велиал после некоторой паузы. – Что самое обидное в человеческой популяции? Самое мерзкое и отвратное? Как ты думаешь? Посмотри на Homo sapiens со стороны. Например, моими глазами.
Я задумался.
– Неравенство, видимо. Корень зла.
– Глупость. Равенства между людьми быть не может. По определению. Это заложено в самой их природе. Никогда не поставить знак равенства между трудягой и лодырем, умным и глупым, красивым и уродливым. Разве одинаково желанны тебе красивая девушка и некрасивая девушка?
Велиал с интересом посмотрел на меня:
– Страшнее всего человеческое отребье, которого добрая треть наберется от всех живущих – лодыри, наркоманы, алкоголики запойные да бродяги вонючие. Венцы творения! По образу и подобию, так сказать… Живет такое ЧМО – никчемная душонка: никчемная жизнь, от которой никому нет проку, даже ее обладателю. Копошится, содрогается, обманывает, стяжает жалкие копейки, чтобы ширнуться или опиться денатуратом. Что он дает этому миру? Лишь зловоние и говно. Я прав?
Велиал посмотрел на меня.
Я кивнул. Он был прав.
– А не справедливее ли использовать энергию никчемной жизни, ее жалкие крохи, оставшиеся у обладателя, чтобы сделать приятное, например, хорошей девушке? Подарить юную розу с росинкой на нераскрывшемся бутоне.
– Жизнь за розу?
– Да, – подтвердил Велиал. – Жизнь за розу. Никчемное существование вонючей мрази за свежую благоухающую розу. Метровой длины. С упругим хрустящим бутоном. Думаю, это очень разумный и адекватный обмен.
– Но…
– Выйди на улицу, и спроси у десяти случайных прохожих, даже сотни, даже тысячи, что они выберут: розу или живого смердящего бродягу. Не в общем, не ради болтологии и отвлеченного гуманизма, а конкретно: взять и поместить в свой дом, и жить с ним. Думаю, ответ тебе известен.
– Так нельзя. Это несравнимые категории: жизнь человека и цветок.
– Из-за ревности, значит, убить можно, а из-за цветка – нет?
***
– В любом случае – жизнь человека важнее.
