Ура! Получилось! Ее спасут, ей покажут дорогу!
«Сюда! Ко мне!»
Скоро Эри решила, что теперь незнакомец может услышать и голос.
- Э-эй! – она приложила ладони рупором ко рту. – А-у-у! Помоги-ите!
Незнакомец не ответил. А звук продолжил приближаться. Звучал он по-прежнему странно, в единственной тональности – раньше Эри не доводилось такого слышать.
Обычно любые эмоции – сложный коктейль, полифония из десятков звуков, среди которых не так-то просто выделить главный. А нынешний звук дребезжал единственной, ясно различимой нотой. И, когда Эри поняла, какой – замерла от ужаса.
Голод. Тот, кто издавал звук, был голоден.
Осознав это, Эри попятилась, упала. А звук продолжил приближаться, все быстрее и быстрее.
- Нет! – завопила Эри. - Стой! Не надо!
Попыталась вылезти из сугроба обратно на дорогу, провалилась в снег, упала на четвереньки.
- Стой!!!
Но догадка пришла слишком поздно. Голодный зверь не собирался останавливаться. Он появился на дороге раньше, чем Эри успела выбраться из сугроба – огромный черный силуэт на белом фоне.
Эри, обмирая от страха, вжалась в снег. А зверь, выйдя на дорогу, остановился. И спокойно стоял, наклонив гигантскую голову.
Постепенно до Эри дошло, что нападать он не собирается. Выждав, она осторожно приподнялась.
- Меня не надо есть, - попробовала внушить зверю Эри. – На мне много одежды, ты подавишься! Я худая и наверняка несъедобная.
Зверь не реагировал. Эри потихоньку выбралась на дорогу.
«Это, должно быть, лошадь, - догадалась она, – какая-нибудь адаптская, отбившаяся от стада. А я-то, дурочка, напугалась!.. Ой».
При ближайшем рассмотрении оказалось, что голова «лошади» увенчана увесистыми рогами.
- Ты… э-э-э… наверное, олень? – спросила у зверя Эри.
Тот молчал, наклонив рогатую голову. Эри показалось, что смотрит он обиженно.
- Я не знала, что это ты, - объяснила Эри, - я думала, человек. Я устала и замерзла, вот и звала хоть кого-нибудь.
Олень молчал. Не уходил.
Эри подошла ближе. Разглядела шкуру зверя – гладкую, жесткую даже на вид. Большие, тяжелые рога и блестящие глаза, глядящие на нее с укором.
- У меня нет с собой еды, - расстроенно призналась Эри, – совершенно нечем тебя угостить. Извини, пожалуйста.
Зверь переступил на месте. Из темных ноздрей шел пар.
«А он ведь, наверное, теплый… Большой, сильный, и снег ему нипочем. Если взобраться ему на спину, как адапты садятся на лошадей, он, наверное, мог бы отвезти меня к людям…»
Зверь повернулся в сторону леса и явно собрался уходить. Эри его не интересовала.
- Стой! – взмолилась Эри. – Не уходи, пожалуйста!
Никогда раньше ей не приходилось испытывать свои умения на животных. Честно говоря, до сих пор Эри вовсе не подозревала, что животные тоже способны испытывать эмоции. Но ведь какие-то, очень простые – способны, наверное? Слушаются ведь лошади и собаки своих хозяев-адаптов? Вдруг и у нее получится?
«Не уходи! – изо всех сил зазвенела Эри, - остановись! Тебе хочется остаться. Тебе надо остаться. Ты хочешь есть, правильно? Так вот: если останешься, тебя накормят».
Олень замедлил шаг. Остановился.
Работает!
Эри подбежала к нему. От зверя резко, неприятно пахло, но шерсть так и дышала теплом. Если взобраться ему на спину…
В сериалах актеры запрыгивали на лошадей одним лихим движением. Эри, разглядывая оленя, поняла, что сумеет это сделать разве что с помощью приставной лестницы – его спина находилась на уровне ее глаз. В жизни она так высоко не заберется... Что же делать?
