Шахина против него, в любом случае, регулируемая сторона. Именно он способен задействовать все точки ее восприятия, разнести в щепки контроль и, регулируя эмоции, настроить ее исключительно под себя. Однако он не хочет действовать грубо, сходу шокируя ее желаниями и ощущениями.
Прежде у Дениса никогда не было девственницы, но это и не главное для адекватного распределения силы и опыта. Чтобы не травмировать Янку психологически, вводить ее в мир секса собирается постепенно.
Плавно поднимаясь, помогает ей обратно забраться в халат. И как бы Шахина ни храбрилась и не кричала о своей готовности к близости, упрятав тело в толстую махру, она выдыхает с явным облегчением.
– Можешь что-то рассказывать, пока я не усну? Мне всегда тяжело на новом месте.
– Я почти сорок восемь часов без сна, Яна.
«И больше двух недель без секса…»
Медленно переводит дыхание.
– Что тебе рассказать?
– Неважно, что. Просто говори. Я люблю слушать твой голос.
Самостоятельно придвигается совсем близко. Укладываясь головой на грудь Рагнарина, обнимает его за шею.
– Тогда не жалуйся. Будет скучно.
– Быстрее усну.
А сама упивается новыми ощущениями. Тем, как мощно стучит его сердце, как, зарождаясь, вибрирует за грудной клеткой голос Дениса, как тепло и уютно она себя рядом с ним ощущает.
– Что ж, слушай. Авторство не мое. Мне рассказывал отец, а отцу дед, деду прадед…
– Ближе к сути, пожалуйста, – командует Шахина, зевая.
Рагнарин не привык к тому, чтобы его перебивали на полуслове и подгоняли, но сил на воспитательные беседы с непокорной турецкой девчонкой у него просто нет. Поэтому он ограничивается сказанным суровым тоном предупреждением:
– Желтая карточка, Янка. Еще одно слово, и будешь засыпать в тишине.
– Все-все. Молчу. Пожалуйста, продолжай, властелин всея Руси.
Он и продолжает, подыгрывая ее тону.
– Сказ о том, как Рагнарины Москву брали.
19. 19
Утро подкидывает Шахиной свежие впечатления. Разомкнув веки, девушка, заторможенно моргая, провожает остатки сна и столь же медленно осмысливает незнакомые ощущение.
Спину греет большое и твердое тело. В ягодицы упирается та самая интимная мужская часть, с которой ей только вчера довелось познакомиться. Поразительно, но этот будоражащий эмоции натиск не смягчает даже толстая махра халата. Плечи и грудь увесистой тяжестью придавливает сильная, по всем соображениям Яны, рука. Затаив дыхание, она рассеянно осматривает выпирающий рисунок вен и темную поросль волос, которая спускается до самого запястья мужчины.
– Доброе утро, котенок, – здоровается Рагнарин осипшим после сна голосом.
Мерное дыхание горячит макушку, а грубоватая ладонь слегка сжимает ее расслабленную кисть.
Оглядываясь, девушка неосознанно подтягивает к груди одеяло.
– Доброе утро, – ее собственный голос звучит натужно высоко.
Денис смеется. И от этого хриплого, вибрирующего по застывшему воздуху спальни звука у Шахиной по коже сбегают миллионы безумных мурашек. Она застывает с открытым ртом, когда Рагнарин, не пытаясь как-то прикрыть наготу, поднимается с кровати и проходит к окнам.
– На улице снег, Янка, – произносит спокойным тоном, как будто это не первое их общее утро.
– Угу-м, – протягивает она, садясь на постели. – Классно.
А когда мужчина оборачивается, едва удерживается от того, чтобы не прикрыть ладонью глаза. Нервно откашливаясь, познает крайнюю степень смущения. Но, помимо этого, чувствует и другие не менее сильные реакции. Удивительная горячая волна скатывается с груди вниз живота и оседает там невыносимым напряжением.
