Ползут, чтоб вновь родиться в Вифлееме - страница 3

Но сезону неурядиц Миллеров не было суждено закончиться так легко. Седьмое октября начиналось как обычный день, один из тех, что навязают в зубах мелкими разочарованиями и скукой. Днем температура в Сан-Бернардино подскочила почти до 102 градусов по Фаренгейту, школьные учителя отправились на обязательное повышение квалификации, и дети остались дома. Нужно было отдать белье в глажку. Необходимо было взять рецепт на нембутал, заехать в химчистку. Ранним вечером произошел неприятный инцидент с «фольксвагеном»: Корк Миллер насмерть сбил немецкую овчарку, а позже сказал, что у него так болит голова, будто ее придавило грузовиком. Он вообще часто так говорил. На тот момент Корк Миллер должен был отдать в счет долгов 63 479 долларов, 29 637 из них – за новый дом, и, похоже, груз долгов на него сильно давил. Ему было нелегко справляться со своими обязанностями, и он постоянно жаловался на мигрени.

В тот вечер он ужинал в одиночестве, сидя за приставным столиком в гостиной. Позже Миллеры смотрели телевизор, где крутили «Смотри, как они бегут» с Джоном Форсайтом и Зентой Бергер, а потом, около одиннадцати, когда фильм закончился, Корк Миллер предложил выйти за молоком. Ему хотелось горячего шоколада. Он стянул плед и подушку с дивана и забрался на пассажирское сиденье «фольксвагена». Люсиль Миллер помнит, как потянулась, чтобы закрыть дверь с его стороны, выезжая задним ходом на дорогу. Когда она вышла из супермаркета – и задолго до того, как супруги доехали до Баньян-стрит, – Корк Миллер, казалось, уже спал.

О том, что произошло между 0:30, когда случилось возгорание, и 1:50, когда поступил звонок в полицию, Люсиль Миллер дает сбивчивые показания. Она говорит, что ехала по Баньян-стрит на восток со скоростью около 35 миль в час и вдруг почувствовала, как машину резко уводит вправо. Через мгновение, по ее словам, «фольксваген» оказался на насыпи, почти у самого края откоса, а за ее спиной полыхало пламя. Как выбралась из машины, она не помнит. Она помнит, как схватила камень и выбила им окно со стороны супруга, а затем слезла вниз по подпорной стенке, чтобы найти какую-нибудь палку. «Не понимаю, как я собиралась вытаскивать его из машины, – рассказывает она. – Думала, если найду палку, вытолкну его как-нибудь». Сделать это ей не удалось, и спустя некоторое время она бросилась к перекрестку Баньян-стрит и Карнелиан-авеню. На этом углу нет домов и почти никто не ездит. Мимо проехала машина, но не остановилась, и тогда Люсиль Миллер бегом бросилась обратно к горящему «фольксвагену». Чуть замедлив бег, она сумела рассмотреть в пламени своего мужа. Он был «совсем черный», рассказала она.

Помощь Люсиль Миллер нашла в полумиле от горящей машины, в первом доме по Сапфир-авеню. Миссис Роберт Свенсон позвонила оттуда шерифу, а затем, по просьбе Люсиль Миллер, адвокату Миллеров и близкому другу семьи Гарольду Лэнсу. Лэнс забрал Люсиль Миллер домой, к своей жене Джоан. Лэнс и Миллер дважды приезжали на Баньян-стрит и разговаривали с дорожной полицией. На третий раз Гарольд Лэнс ездил один, а вернувшись, сказал Люсиль Миллер: «Так… с этой минуты больше ни слова».

Когда на следующий день Люсиль Миллер арестовали, с ней была Сэнди Слейгл. Слейгл, пылкая и невероятно преданная делу студентка-медик, когда-то работала у Миллеров няней и жила у них на правах члена семьи с тех самых пор, как в 1959 году окончила школу. Миллеры приняли ее, когда она сбежала от своей неблагополучной семьи, и о Люсиль Сэнди отзывалась не только как о «второй матери или сестре», но и как о «добрейшей души человеке». В ночь происшествия Сэнди Слейгл находилась в общежитии Университета Лома-Линда, но рано утром Люсиль Миллер позвонила ей и попросила приехать домой. Когда Слейгл добралась до дома Миллеров, врач как раз делал Люсиль укол нембутала. «Она плакала так, будто умирает, – вспоминает Сэнди Слейгл. – Только и повторяла: „Сэнди, я так долго пыталась его спасти, и посмотри теперь, что они со мной