– Я же сказал: на танцпол только ногами вперёд.
– Ну пошли! Подёргаешься чуть-чуть! Глядишь, понравится.
– Я же сказал: не-е-ет.
Наши пререкания заканчиваются, когда на стол опускаются две стопки. С размаху приземлившись на диван рядом с Рафаэлем, я хватаю обе.
– Коль уж ты теперь мой лучший друг, предлагаю выпить на брудершафт.
– Это когда целуются вместо закуски? – скептически осведомляется он.
– Вот умеешь ты всё испортить, – я пихаю его локтем, как и полагается закадычному другу. – А это, между прочим, давняя традиция посвящения в дружбу. Я в интернете прочитала.
– Ну если давняя, то ок, – усмехается он, забирая у меня стопку. – У нас тосты ещё не кончились?
– За дружбу! – Глядя ему в глаза, я перекрещиваю наши локти.
В полумраке глаза Рафаэля кажутся чёрными и бездонными. А его улыбка, которая уже почти час не сходит с его лица, напротив, иссиня-белой и невозможно красивой.
Запрокинув голову, я вливаю в себя обжигающе-пряную жидкость и тянусь к Рафаэлю. Куда именно нужно целовать для правильного посвящения в дружбу, статья не уточняла, поэтому я целюсь, куда придётся. Главное – попасть в лицо.
Губы натыкаются на что-то тёплое и пахнущее ромом. Зажмурившись, я улыбаюсь. Упс. Попала точно в рот.
Интересно, а сколько должен длиться поцелуй, чтобы как следует скрепить дружбу? Достаточно просто чмокнуть, или нужно ненадолго задержаться?
Не сумев быстро принять решение, я ловлю кожей учащённое дыхание Рафаэля и вздрагиваю, почувствовав на губах влажное прикосновение. Протест вспыхивает и бесследно гаснет. Приоткрыв рот, я впускаю язык Рафаэля внутрь и ответно щекочу его своим. Низ живота как по команде сжимается, вспыхивая жаром.
– Это чтобы закрепить дружбу, – бормочу я, чтобы объяснить себе то, почему его рука путается в моих волосах, и почему в следующую секунду мы жадно сосемся.
Я медленно отстраняюсь, чувствуя, как горячий румянец ползёт по щекам. Голова бешено кружится и почему-то против часовой стрелки.
Да что это, блин, такое было?!
Рука Рафаэля ненадолго задерживается в моих волосах, затем он убирает её, находит на столе стакан и подносит его к губам.
– Ты ведь в курсе, что это растаявший лёд? – я издаю неловкий смешок.
Оставив мой вопрос без внимания, Рафаэль продолжает пить, после чего вытирает рот тыльной стороной ладони и хрипло осведомляется:
– Ну что, закрепили?
Я снова начинаю краснеть. К счастью, в этот момент появляется Яша, начиная собирать пустую посуду и тем самым перебивая повисшую неловкость.
Дождавшись, когда он уйдёт, я по-братски хлопаю Рафаэля по плечу.
– Да ладно тебе! Немного переборщили, но ничего страшного. Ещё рома?
– Давай-ка что-то полегче. А то наш завтрашний день точно пойдёт насмарку.
Спустя пару минут Яша, глядящий на нас с поистине суеверным ужасом, приносит два лонг-дринка. С появлением коктейлей напряжение в воздухе ослабевает, настраивая нас на привычную расслабленную волну.
В своём состоянии мне не составляет труда объяснить случившееся: наша двухминутная шалость с языками – взаимная благодарность за классный вечер, не более того.
– Иди потанцуй, – говорит Рафаэль, бросая взгляд на танцпол, где продолжает кипеть жизнь. – А то мне нужен перерыв от алкоголя.
– Думаешь, что пара часов настолько меня потрепали, что больше никто не позарится? – игриво подначиваю я.
– Я здесь и всегда на стреме, – Рафаэль задерживается на мне взглядом. – Любому похотливому грачу надаю по жопе.
