– Догадался. Вернее мне в этом помогли.
– Тот самый полицейский инспектор, что приехал с вами? Его не обманешь. Ведь по полицейским сводкам многолетней давности я не погиб. Вы знаете меня под именем Джек Степлтон. Не так ли?
– Да, мистер Степлтон. Или мистер Севидж. Как вам будет угодно, чтобы я вас называл?
– Мне все равно. И то и другое мои ненастоящие имена. Я тот самый человек, тело которого должно покоиться в самом сердце Гримпенской трясины, судя по повести мистера Конан Дойла «Собака Баскервилей». Я эту повесть читал в Америке.
– Вот как? И вы признаете, что вы и есть тот самый Степлтон? Убийца?
– А вы мистер Мартин, думали, что я стану запираться? Зачем? Я уже стар и стою одной ногой в могиле. Чего мне бояться? На каторгу уже не сошлют. А за свои дела я скоро стану отвечать перед высшим судией.
– И вы ждали меня?
– Ждал. Я знал, что детектив Мартин явится ко мне. Я даже понимаю, что вы меня подозреваете в убийстве баронета сэра Генри Баскервиля. Но я не убивал его. В том могу поклясться на Библии.
– Я разве сказал, что вы его убили, мистер Степлтон?
– Не сказали, мистер Мартин. Но думали именно так! Да, это я много лет назад устроил так, чтобы его дядя сэр Чарльз Баскервиль умер. В этом я виноват. И не желаю запираться.
– Я приехал по иному делу, мистер Севидж! В те далекие времена, вы не только убили сэра Чарльза Баскервиля, но и покушались на убийство сэра Генри его наследника.
– Покушался. Это правда, – спокойно произнес Степлтон-Севидж.
– И вы хотели убить сэра Генри Баскервиля.
– Много лет назад – хотел! Но только тогда меня поймали за руку, и мои планы были расстроены. А я мог бы быть новым лордом Баскервилем. Я, а не Генри. Мы имели с ним равные права на наследство.
– Равные?
– Именно так, сэр.
– Я всегда полагал, что у сэра Генри были в этом преимущества.
– Это потому, что вы не знаете всего, сэр. Помните, как сказано у мистера Конан Дойла «Если бы Степлтон доказал свои права на владение Баскервиль-холлом, как бы ему удалось объяснить тот факт, что он, наследник, жил под чужим именем да еще так близко от поместья?»
– Это в самом конце повести, – ответил я.
– Именно в конце. Но писатель немного исказил факты. У Генри было больше прав на Баскервиль-Холл – это верно. Но я был наследником первой очереди не этого замка, но состояния дядюшки Чарльза.
– Не понял вас, мистер Севидж. Состояние сэра Чарльза и есть Баскервиль-холл.
– Нет. Дядя Чарльз наследовал это имение, за которым числились одни долги. Он сразу покинул это место и уехал в Южную Африку. И там он сколотил свое состояние. Затем вернулся сюда и стал жить английским помещиком. И вот эти деньги были моими по праву. И по суду я мог бы получить три четверти из того миллиона фунтов, который унаследовал Генри.
– Почему же вы этого не сделали, мистер Севидж? – спросил Мартин.
– Я был молод и глуп. Я писал моему дяде, когда жил в Америке и просил его о помощи. Но мой дядя Чарльз ненавидел моего отца, своего старшего брата.
– Старшего? – удивился Мартин.
– Именно старшего, мистер Мартин.
–Но кто тогда был отец сэра Генри?
–Он был сыном баронета от законного брака, мистер Мартин. А мой отец и дядя Чарльз были побочными сыновьями от другой женщины.
Мистер Мартин спросил, но почему же тогда имение наследовал сэр Чарльз, а не законный наследник?
Севидж ответил:
– Он уже к тому времени переехал в Канаду и сам отказался от имения.
