«Нечто в этом роде. Он выступает за создание „Паналуанского фронта“ вольных племен, призванного со временем приобщить и поглотить договорных ульдр, а затем, в конечном счете, изгнать помещиков из Уайи. Здесь его поддерживает и финансирует „Союз раскрепощения“ – другими словами, почти все население Сцинтарре».
«И вы тоже?»
«Э-э… Мне не хотелось бы признаваться в этом дочери помещика».
Шайна вздохнула: «Что поделаешь. Меня это не задевает. Вернусь в Рассветную усадьбу и буду там жить. Я решила больше не спорить с отцом».
«Разве вы не ставите себя тем самым в неудобное положение? Я чувствую, что вам не безразлична справедливость – или, если можно так выразиться, игра по правилам…»
«Другими словами, вы считаете, что мне следовало бы сочувствовать раскрепостителям? Не знаю, что вам сказать. Рассветная усадьба – мой дом, меня научили так думать, я родилась и выросла в поместье. Что, если у меня нет никакого права там оставаться? Хотела бы я остаться, несмотря ни на что? Честно говоря, я рада, что в данном случае мое мнение не имеет никакого значения, и что я могу вернуться домой, не испытывая муки совести».
Эльво Глиссам рассмеялся: «По крайней мере вы откровенны. На вашем месте я, наверное, смотрел бы на вещи так же. Кельсе – ваш брат? А кто этот темноволосый субъект с таким выражением на лице, будто у него несварение желудка?»
«Это Джерд Джемаз из Суанисета, поместья к востоку от нашего. У него всегда был несколько надменный и мрачноватый характер, сколько я его помню».
«По-моему, кто-то сказал – кажется, Вальтрина – что на Кельсе напал эрджин?»
«О да. Это было ужасно. С тех пор я цепенею от страха при виде эрджина. Не могу поверить, чтобы эти огромные твари были беззлобны и послушны».
«Среди людей встречаются самые несовместимые манеры поведения. Эрджины тоже принадлежат к разным породам, причем отдельные особи могут сильно отличаться повадками от других».
«Может быть… Но стоит мне взглянуть на их жуткие пасти и волосатые лапищи, как я вспоминаю несчастного Кельсе – маленького, окровавленного, растерзанного на куски…»
«Каким чудом он выжил?»
«Его спас Кексик – мальчишка-ульдра. Подбежал с ружьем и буквально отстрелил эрджину голову. Бедняга Кельсе. Впрочем, Кексику тоже не повезло…»
«Что случилось с Кексиком?»
«Это долгая и неприятная история. Не хочу об этом говорить».
Какое-то время собеседники стояли в молчании. Наконец Эльво Глиссам сказал: «Давайте прогуляемся по террасе, посмотрим на море – завтра вам туда лететь…»
Шайне его предложение показалось удачным, и они вышли. Уже темнело, но воздух оставался теплым и влажным. За пальмовыми листьями кампандера обширным неправильным полумесяцем искрились огни Оланжа. Выше горели звезды Ойкумены – иные, казалось, многозначительно подмигивали, намекая на величие взлелеянных ими населенных миров.10
Эльво Глиссам продолжал: «Час тому назад я даже не подозревал о вашем существовании, а теперь в моей жизни появилась Шайна Мэддок, и мне будет жаль с вами расстаться. Вы уверены, что в Алуане вам будет лучше, чем в Оланже?»
«Мне не терпится вернуться домой!»
«Вернуться – в унылые, дикие просторы? Они вас не подавляют?»
«Конечно, нет! Какая чепуха! Кто вам заморочил голову? Алуан великолепен! Небо раскинулось так широко, горизонты так далеки, что горы, долины, леса и озера теряются в перспективах! Все купается в море воздуха и света – это не поддается определению. Могу только сказать, что в Уайе что-то творится с душой. Последние пять лет мне страшно не хватало Рассветного поместья».
