– А вот и цацки, – сказал он, откинувшись в кресле. – Чего будем делать? Встать? Заметит. Уйдет. Точно уйдет. Подстрелить его прямо отсюда? Позор! Не знаю, Соня, не знаю, что и делать.
– Подождем, пока погаснет свет, – шепнула Софья, прикрывая собой Суворова. Тот возбужденно постукивал левой рукой по подлокотнику, морщась, каждый раз от боли в плече. Софья прикрыла его руку своей и улыбнулась. Лавр поцеловал ей руку.
– Надо выйти, как только погаснет свет, но еще не зажгутся прожектора, – шепнул он ей. – Хорошо, тут всего два кресла и сразу выход.
Свет стал гаснуть. Лавр извинился перед соседями, встал и вышел. Софья следом. Когда зажглись прожектора, они уже были в фойе.
– Как ты думаешь, заметил?
– Давай пойдем туда, к его ложе, – предложила Софья и тут же пожалела об этом – Лавр тут же поспешил по коридору к ложам бенуар. Софья едва поспевала за ним.
– Лавр, Лавр! – громким шепотом окликала она его. – Я на каблуках!
Лавр убегал вперед на три метра, возвращался, делал круг вокруг Софьи, снова убегал.
– Ты, как самец фламинго, – прыснула Софья. – В брачном танце.
Лавр оторопело посмотрел на нее и неожиданно громко рассмеялся. Он смеялся взахлеб и даже сел на банкетку под портретами артистов. Софья тоже заразилась его смехом.
– Тише, товарищи! – обратилась к ним благообразная почтенного возраста дама в дореволюционном наряде. – Господа, ведите себя в рамках приличий. Идет спэктакль.
Лавр поднял голову, вытер слезы кулаком и попробовал изобразить на лице печаль.
– Лавр! Ты? – воскликнула оглядываясь дама. – Боже мой!
Суворов вскочил, поклонился и поцеловал ей руку.
– Виноват, Адалия Львовна, это я после буфета. Рад нашей встрече. Разрешите представить: моя жена Софья Левоновна. Софи, это моя тетушка по линии матушки.
– Поздравляю, голубчик, одумался. И вас поздравляю, Софья Левоновна. Можно Софи? Левон – это же Лев? Мы с вами обе царские дочери. Поздравляю. Это ваша большая победа.
– Тетушка! – прижал руку к сердцу Лавр.
– Он тут много разбил сердец. Впрочем, разбиваются сердца большей частью пустые.
– Адалия Львовна в своем амплуа, – пояснил Лавр Софье. – Что же, по-вашему, я охотник до пустышек?
– Я этого не говорила. Это ты сам сказал. А что не в зале?
– А вы? – спросил Лавр. – Опоздали?
– Я тут служу, племянник. Надо же как-то жить, не прислуживая. Хотя я не сегодня-завтра думаю заняться своим делом. Прэдпринимательством.
– Простите, тетушка. Я как-то был далек от этой жизни.
– Привыкай, раз остался. И не кричи так громко,
Лавр удивленно посмотрел на нее.
– Ты же направился в Австралию? Передумал?
– Дела не все завершил.
В расспросах прошли полчаса. Адалия Львовна спохватилась.
– Сейчас будет звонок. Я должна стоять возле своих дверей. Вот никогда не думала, что на старости лет уподоблюсь привратнику. Придворная дама – еще куда ни шло!
– У нас тут тоже небольшое дельце. Приходите в «Англетер». Обязательно!
– Надо спросить Бахметьева, – сказала Софья.
– Я знаю, – ответила Адалия Львовна. – Я же ему помогала с документами. А вы, Софья Левоновна, тоже Бахметьева?
– Нет, – ответила Софья, взглянув на Лавра. – Я Суворова.
Адалия Львовна осталась довольна. Лавр вдруг спохватился:
– Тетушка, вы побеседуйте пока с Софи, а я сейчас.
Софья сделала порывистое движение к нему, но он вложил ее руку в руку тетушки.
– Вам есть, о чем поговорить.
Прозвенел звонок. Публика повалила в буфеты. Лавр зашел в ложу. В ложе на троих была одна только дама. Странно, она была совсем не во вкусе Залесского:полные белые плечи и архитектура из белых волос на фоне красного платья били по глазам. Дама удивленно взглянула на Лавра. Суворов поклонился ей и хотел выйти, но тут из-за портьеры голос Залесского тихо произнес:
