Гости пьянеют, музыка становится громче и кто-то даже выходит танцевать.
— Пойдем потанцуем, — говорит Глеб и хватает меня за руку.
— Я вообще-то не давала разрешения на танец, — шиплю ему, когда мы выходим на танцпол.
Но Мерзавца это мало волнует. Он притягивает меня к себе за талию, и мне ничего не остается, кроме как обвить его шею руками. Не буду же я публично вырываться из рук «своего парня».
— Короче, — начинает серьезным тоном. — Я думаю, у тебя с этим Сашей не все потеряно. Через пару недель объяви, что мы с тобой расстались и действуй. Эта Маша тебе не конкурентка. Ты намного интереснее, чем она.
Это он мне сейчас типа комплимент сделал?
— Ты ошибаешься. Саша относится ко мне исключительно, как к сестре. А Маша полностью в его вкусе. У него уже была одна точно такая же девушка, которую он любил.
Глеб ничего не отвечает. Ведет ладонью вверх по моей талии, затем проводит аккуратно пальцами по щеке и заправляет мне за ухо выбившуюся прядку. При этом смотрит мне ровно в глаза.
— Что ты делаешь? — У меня аж сердце быстрее забилось от такого нежного жеста.
— Заставляю твоего возлюбленного поревновать. Он не сводит с нас глаз.
— Он уже давно не мой возлюбленный.
— Ага, и именно пэтому ты меня наняла.
— Я наняла тебя, чтобы он не думал, что я до сих пор его люблю. И вообще, это не твое дело, зачем я тебя наняла, — на последних словах я снова шиплю. — Я тебе деньги заплатила не для того, чтобы ты умничал.
Мерзавец ухмыляется этой своей фирменной улыбочкой и резким движением притягивает меня к себе вплотную. Я утыкаюсь ему в плечо, а он сильнее сжимает мою талию.
— Что же ты такая вредная, а? — Быстро шепчет в ухо. — С тобой же просто невозможно. Ты всегда такая?
— Отпусти меня немедленно. Мои родители тут, — я предпринимаю попытку вырваться из его захвата, но Мерзавец только еще сильнее прижимает меня к себе.
— Твои родители пьяные и не обращают на нас никакого внимания. Расслабься, Пироженка.
— Не называй меня так!
Я отрываюсь от его плеча и смотрю ему ровно в лицо.
— Что ты вообще себе позволяешь!? Я не для того тебе такие деньги платила, чтобы ты так по-хамски себя со мной вел!
— Я тебе уже говорил, что ты сама провоцируешь меня эмоции.
— То есть, это я виновата в том, что ты хам и мерзавец?
— Нет, в этом виновата не ты. Но ты виновата в том, что я так себя с тобой веду. Просто ты вулкан, Пироженка, и по-другому с тобой нельзя.
Я не успеваю ничего ответить Мерзавцу, потому что меня обдает шлейфом морского бриза. Саша стоит у меня за спиной.
— Я украду у тебя Катю для одного танца? — Обращается он к Глебу.
— Конечно. — Мерзавец демонстрирует свою голливудскую улыбку. — Танец с братом — это святое.
Он тут же меня отпускает и отходит в сторону. Через секунду Саша возникает ровно передо мной. Кладет руки мне на талию и слегка придвигает к себе. Я опускаю дрожащие ладони ему на плечи. Играет медленная песня, мы с ним неспеша крутимся, но больше всего мне хочется развернуться и сбежать отсюда подальше.
Вот зачем ему этот танец? Для чего? Танцевал бы со своей Машей.
Я рассматриваю узел на Сашином галстуке, не имея сил поднять глаз. Но он при этом смотрит ровно на мое лицо. Мне кажется, что у меня сейчас сердце выпрыгнет из груди.
Ты сильная, Катя.
Ты сможешь.
Ты справишься.
Я делаю глубокий вдох и резко вскидываю на него взгляд. Глаза в глаза — и мое дыхание замирает. По его лицу ничего не прочитать. Как он может так держать в себе эмоции? Хотя, может, он совсем ничего и не чувствует. Может, для него встреча со мной ничего не значит. Все равно, что встретить старого знакомого, которого давно не видел. Это ведь для меня встреча с ним — самое важное и самое страшное событие в жизни. А для него нет.
