– Приезжай ко мне, у меня и поболтаем, я как раз кекс пеку, – предложила Ольга.
– Хорошо, скоро буду, – ответила я и вырулила с парковки.
Ольга моя бизнесвумен, работает с китайцами, сбывая им шубы, бывшие в употреблении. Зачем они им, могу только предполагать, но брать шубы китайского производства никогда не буду. Не уверена, что передо мной эту шубу не носили, как минимум, два поколения женщин, лучше уж побегать в пуховичке.
Только я поднялась к Ольге, как раздался звонок домофона.
– Давай, проходи пока. Сейчас я с карифаном разберусь, и пойдём чай пить, – поторопила меня Ольга и пошла, открывать дверь.
В квартиру зашёл молодой мужчина, азиатской внешности, невысокого роста, очень дорого стильно одет. Но весь вид его портили толстая золотая цепь на груди, витой широкий браслет на руке и рядом с ним какой-то коричневый кожаный шнурок в несколько обвитий. Не успев зайти, он громко заговорил, хохоча:
– Пливет, сестла! Смотли телефона какая у мени! Купила вчела!
– Привет, брат, – напряженно рассмеялась Ольга и, указав на меня, произнесла. – Вот ещё одна наша сестра – Ева.
– Лёха, – зацокал языком китаец, нервно оглядываясь. – Класивая сестла. Шуба ести?
– Ести, ести, – смеясь сказала Ольга, – проходи, давай. Лёха он. Что там за телефон у тебя?
– Дологая, 80 тысяч. Очена дологая телефона, – строго произнёс Леха, протягивая телефон известной фирмы, довольно необычная раскладушка, с одной стороны кнопочный, с внутренней стороны сенсорный.
– Так зачем тебе такая дорогая телефона? У вас в Китае дешевле можно взять, – удивлялась Ольга.
– Ты што!? В Китае очена плохая телефона, китайский! – воскликнул Лёха и стал рассматривать шубы. Перебирал, мял, выворачивал и приговаривал: «Пха, пха!»
– Сколько, сестла? Очена плохая шуба! – наигранно нахмурил брови китаец Леха.
Ольга назвала сумму, Лёха присвистнул и затарахтел:
– Ты што!? Еплст! У мени в Китае сто шуба такая лежит, не надо никто! Плохо сейчас в Китае, очена плохо. Лабота нет, плодажи нет, одна убытка. Шуба все дёшево и дёшево каждый день. Надо честно, сестла. Ты чуть-чуть и я чуть- чуть, ты тысячу и я тысячу.
– А ты, сколько думаешь, я на них зарабатываю? Десять тысяч что-ли? – возмутилась Ольга. – Говори свою цену.
Китаец назвал цену в десять раз меньше, чем просила сестра. Ольга, возмущённо вытаращив глаза, сказала:
– Так, Лёха, не наглей давай. Плохо у них там, тоже мне придумал! У вас дёшево, а у нас дорого – значит нет работы. Все иди, братишка!
– Ну еплст! Давай пакета! – с досадой произнёс китаец.– Я сколо сам ездить буду, сам покупать буду. Дёшево!
– Ну, давай, ездок, с первой поездки печать чёрненькую заработаешь в паспорте и поедешь на родину, – смеялась Ольга, намекая на печать о депортации без права повторного въезда. – Вам нельзя же самим работать, забыл?
– У мени калифана в миглационной, мене можна, – деловито сказал Лёха.
– А пьяным тебе тоже ездить можно? – спросила сестра. – Ты же с утра уже выпивший!
– Можна, у меня калифана в ДПС, – засмеялся Леха, собирая шубы. – Мы с длугами сегодня с девчонками поедем гулять. Ева, поехали с нами? Класивая Ева!
– Давай деньги, жених и езжай уже с карифанами своими. У Евы муж, сын и она не катается с обнаглевшими китайцами, – ответила за меня Ольга и выпроводила его за дверь.
– Слышала? Карифаны у него! Вот где мистика, у нас у русских столько льгот в своей стране нет, сколько у самого вшивого китайца. Они бы нас уже б в асфальт закатали за такое, у себя в Китае. Дурят нас, как могут! – возмущалась Ольга.
