Рус сжимает мои бедра и замирает. Пульсирует внутри и шумно дышит. Отпускает. Аккуратно проводит пальцем по моей щеке, трогает волосы и смотрит так… пронзительно. Спускает мои лодыжки со своих плеч…
А я молчу, хотя могла бы по щелчку пальцев все это прекратить. Оправдаться один раз и обречь себя на вечные оправдания. Он тогда усомнился в моей честности, кто знает, когда Рус не поверит мне снова? Не хочу так…
– Можешь идти, Лада. – Произносит он отвернувшись. Выбрасывает презерватив, застегивает молнию джинсов. – Герман тебя отвезет. Хочешь, мы пойдем к Зое Федоровне вместе?
– Зачем это? – прочистив горло, отвечаю я. Поправляю разметавшиеся волосы, застегиваю лифчик.
– Не знаю… Подумал, вдруг ты боишься или… – он проглатывает слова. Замолкает, оставляя меня в неведении. Что он хотел сказать? Предложить свою поддержку, мужское плечо? Слабеете вы, Руслан Анатольевич! Ваша ледяная броня дала брешь, и через нее упрямо лезет человечность.
– Спасибо вам за помощь, Руслан… Анатольевич. Думаю, я смогу сама взять список.
– Хорошо, – кивает он и разворачивается, чтобы уйти. – Разложи продукты и поезжай домой. Жду тебя завтра. И… вот, возьми. – Рус вынимает из кошелька купюры и кладет на стол. Их много. Много больше суммы, указанной в договоре.
Я стою возле стола, чувствуя себя полной дурой… А еще грязной потаскухой, которой швырнули подачку за секс. Больно. Унизительно. Не думала я, что мне будет так тяжело брать его деньги… Молча разворачиваюсь, оставляя купюры нетронутыми и хлопаю дверью.
Герман бросает виноватый взгляд и услужливо распахивает передо мной дверь. Наверное, вид у меня жалкий. Страшная сумка, застиранная футболка, на голове гнездо. Бедная родственница, не иначе… Еще и деньги не взяла. Насупленная, я бурчу под нос «спасибо» и осторожно сажусь на заднее сиденье.
– Вы не обижайтесь на Руслана Анатольевича, – вдруг произносит он. Смотрит в зеркало заднего вида, ища моего взгляда.
– Что, простите?
– Он строгий и недоверчивый, на то причины есть… – мягко произносит Герман.
Меня разбирает любопытство, но спрашивать о «хозяине» открыто не решаюсь. Так и сижу, поглядывая на Германа в надежде выудить сведения про Руса.
– Я очень уважаю Руслана Анатольевича. Он… он знаете какой?
– Напыщенный, самодовольный индюк? – фыркаю я.
– Он меня на работу взял после двух отсидок. Да-да, не думайте, что я был таким, как сейчас, всегда. И детям он помогает. В клубе работает танцевальная студия, известная на весь город. Да что там город – край!
– И что? Это извиняет его поведение? – произношу и сразу же осекаюсь. Не хватает еще обсуждать Руслана с водителем. – Простите, Руслан мой работодатель. Я не хочу перемывать ему косточки.
– Он после Сирии сильно изменился. Как увидел смерть и получил ранение, так и…
– Что? – захлебываюсь словами. Какая Сирия? Самая что ни на есть настоящая? Где война?
– Он не так давно вернулся. Был там год. Служил по контракту. И отца искал. Его папаша ведь неродной ему… Анатолий Михайлович воспитывал Руслана с десяти лет, отец мальчика пропал без вести в Сирии во время обстрела. Скорее всего, умер, но… В общем, Руслан Анатольевич хочет хоть что-то о нем разузнать.
– А вы то откуда про все это знаете? – восклицаю я, переводя взгляд на картинки за окном. Со мной Рус так не откровенничал. Во время нашего романа он лишь обмолвился, что его воспитывал отчим. Скоро Герман привезет меня домой и я больше ничего не узнаю… До следующей нашей встречи и сеанса откровений.
