Лишь теперь Фёдор разглядел сухопарого, моложавого старика в длинном чёрном сюртуке с бабочкой, совершенно седого, с пышными усами и бакенбардами а‑ля Александр II, а рядом с ним раздобревшую даму в тёмно‑лиловом атласном платье, с голубыми страусиными перьями на маленькой шляпке.
– Селертон Уортхолл! Элспет Кармайкл!
Дед Марьяны кивнул довольно дружелюбно, а вот «тётя Элспет» оставалась холодна.
В гостиной между тем становилось людно.
– Это моя кузина, – шептала мисс Дитишэм, представляя Фёдору гостей, – Эмма Рикрофт. А вот кузен Седрик. Друг семьи – Брайен Леффертс. Полковник Дермот Листердейл. Доктор Руфус ван Олдин…
– Ваше сиятельство, а встречались ли вы с императором? – бархатным голосом спросила мисс Рикрофт.
– Безусловно, мэм, – церемонно ответил Туренин.
– И всё же вы выбрали свободу? – томно осведомилась Эмма.
– Считайте это прихотью чудаковатого русского, мэм!
– А вы тоже кназ? – вцепилась кузина Марьяны в Чугу.
Уловив смешливую улыбку мисс Дитишэм, Фёдор вывернулся:
– Я тоже направляюсь на Запад, мэм.
Потребовалось вмешательство Марион, чтобы вывести его с «линии огня».
В это время гомон, доносившийся из комнат, усилился, перебиваемый восклицаниями, и в гостиную вошли трое. Впереди шагал коренастый и плотный мужчина лет тридцати пяти, с лицом холёным и властным. Одет он был очень богато, всякая вещь на нём словно кричала: «Я дорого стою!»
Маленькие глаза коренастого, чуть навыкате, смотрели остро, как бы оценивающе, а тонкие губы кривились в снисходительной, слегка презрительной усмешке.
– Это сам Мэтьюрин Гонт, – шепнул князь, – здешний миллионщик, воротила с Уолл‑стрит. Холодный и безжалостный, как спрут.
– Не совсем так, – проговорила мисс Марьяна. – Похоже, что Гонт получает искреннее удовольствие, когда разоряет своих жертв, а щупальца он запустил повсюду – в золотые рудники, в угольные шахты, в железные дороги…
Фёдор, впрочем, не слушал своих друзей. Его вниманием завладели двое, пристроившиеся к богачу. Пожилой человек своею окладистой бородой и ухватками напоминал купца какой‑то там гильдии. Под ручку с ним ступала высокая, стройная девушка в платье цвета сёмги, отделанном по подолу чёрными плиссированными рюшами. Её золотистые волосы были заплетены в толстую косу и украшены ниточкой жемчуга.
Завидя эту молодую особу, Чуга испытал «сердечный укол» – уж больно лепа была девица. «Больно лепа…»
Воистину, великий, могучий русский язык бледнеет перед женской прелестью! Какими словами передать чудную гармонию плотского и духовного в фигуре младой красавицы, когда жадный глаз ухватывает пленительный очерк груди, узину талии, крутой изгиб бёдер и лишь потом замечает некий внутренний свет, словно отводящий похотливые взгляды? Как описать обаяние незнакомки, очарование её улыбки или выражение карих очей, то насмешливое, то с затаённым искусом?..
– Кто эта барышня? – выговорил помор.
Мисс Дитишэм внимательно посмотрела на него и ответила:
– Её зовут Наталья Саввишна Коломина. Она из Форт‑Росса,49 что в Калифорнии. С нею дядя, Пётр Степанович Костромитинов, русский вице‑консул в Сан‑Франциско.50 – Помолчав, Марион добавила не без коварства: – Наталья помолвлена с мистером Гонтом.
– Да неужто? – буркнул Фёдор, чуя сильнейшее раздражение.
– Ага! – мило улыбнулась мисс Дитишэм.
Гости разбрелись по гостиной. Мужчины кучковались вокруг Гонта, словно придворные близ монарха, женщины разбрелись по парам. Мисс Коломина скучала в одиночестве.
