И от этих мыслей мне становилось страшно. По-настоящему, до животной дрожи страшно стоять так близко к нему.
В этом человеке крылось что-то беспощадно звериное.
— К слову о манерах, — накрыл меня его низкий бархатный голос. — Страшно сказать, но главная формальность не соблюдена именно мной.
Я заморгала, ничего не соображая. Да и как вообще можно было соображать в непосредственной близости с этим зверюгой?
— Я не представился.
Его фраза была до того неожиданной, что я едва успела подавить истеричный смешок. Грандиозная в своём идиотизме ситуация. Меня готовится обыскать столичный магнат с внешностью полубога, которого я только что пыталась ограбить. Он силой склонил меня к ненавистному сотрудничеству, едва не прижимает к стенке и… тут ну вот самое время обменяться визитными карточками!
Боже, в какой цирк-шапито всего за несколько минут безумного вечера превратилась моя до сих пор относительно пресная жизнь…
— Давид Разумовский.
— Н-наслышана, — пролепетала я.
— Вот как? — карий взгляд пытался прочесть на моём лице продолжение.
Опасно, Сашка, опасно! Мели что угодно, но не позволяй ему ничего спрашивать!
— Н-ну… ну кто же не слышал? Я же из глянца. Знаете, все эти сплетни и светские хроники, и…
— Знаешь наперечёт всех моих бывших любовниц? — уголок его рта приподнялся, демонстрируя безукоризненно белые зубы.
Зверь как есть.
Я непроизвольно сглотнула, молясь всему и вся, чтобы он не надумал зацепиться за мои слова о наслышанности.
— Н-не настолько. Я вашими… вашей личной жизнью не интересовалась.
— Не в твоём вкусе?
— Э… это к делу вообще никак не относится.
Карие глаза буквально пили мою нервозность, будто действительно подпитывались ею. Господи. Да он же намеренно выбивает меня из колеи. Наверняка же знает, как пользоваться своими природными данными. Умеет, знает, практикует.
Умная, хитрая, страшная зверюга.
Знала бы я, каков Разумовский в реальности, взялась бы когда-нибудь за ту роковую статью? Ой не знаю. Ой не уверена…
— Боюсь тебя разочаровать. Но почти наверняка относится.
Я вылупилась на него:
— Т-то есть?
— Ну как же? То дело, в котором ты с таким энтузиазмом подвизалась мне помогать, предполагает близкое знакомство с моей личной жизнью. Читатели должны увидеть во мне человека.
— Боюсь, — я снова сглотнула, — боюсь, передо мной непосильная задача.
Его усмешка стала шире, даже слегка задела внимательный карий взгляд.
— Не будем с порога ставить крест на моей новой помощнице. Мне нравится твой острый язык, Саша, — неожиданно признался он. — И нравится, что ты не боишься его демонстрировать.
Прозвучало как-то кошмарно двусмысленно. Или это просто мои взвинченные нервы заставляли слышать в его словах совершенно неприличный контекст.
Но как следует ужаснуться я не успела.
— Подними руки в стороны, на уровне плеч, — скомандовал он.
Я подчинилась. Смысла упорствовать не было.
Для человека такой могучей комплекции прикосновения его оказались удивительно деликатными. Его ладони аккуратно и бесстрастно прошлись по моим бокам и бёдрам, неожиданно переместились на открытую спину, и я затаила дыхание.
— Чисто, — резюмировал он и опустил насмешливый взгляд вниз, на мои голые ноги. — Пожалуй, там проверять особенно нечего.
— Сами видите, — выдохнула я, и Разумовский смилостивился, кивнул.
Но лишь когда он отступил от меня на пару шагов, я смогла опять задышать.
— Хорошо. Тут мы закончили. Едем.
