И вот, когда я уже практически у цели, когда сама Фемида стоит на входе с распростертыми объятиями, в мою жизнь пришел он.
Майор Смирнов.
Кажется, что нельзя кого-то настолько сильно ненавидеть, но я прошла все круги ненависти за последнюю неделю. Так мне еще никто не трепал нервы.
Все мои обязанности сейчас заключаются в таких бессмысленных поручениях, что я, мягко говоря, на взводе. Делаю описи, гоняю на почту, чтобы отправить повестки, приношу ему кофе, ношусь как лошадь по отделам, когда майору лень самому, и самое невыносимое — слушаю лекции самого Смирнова по малейшему поводу. Достал уже.
— И это я не привел случай из практики, когда один пацан принес взрывчатку на обыск, — с театральной жестикуляцией Ярослав Владимирович пытается донести до меня, что быть следователем для девушки попросту глупо. — И тогда не до шуток было, тогда было страшно, но ты сейчас все видишь в каком-то розовом цвете, и тебе не понять, как нелегка и трудна эта работа.
Я молчу. Просто нечего ответить, потому что все его доводы абсолютно до лампочки, пусть хоть про трупы рассказывает, хотя какие трупы? Это финансовые преступления, здесь работают белые воротнички, и мокруха не грозит. Согласна. Тяжело они работают, но и я тоже не хрустальная. Справлюсь.
— А если ты, Ангелок, собралась выгодно выйти замуж, с учетом перевеса мужчин в коллективе, то я тебя расстрою, — он многозначительно улыбается, но мне уже становится не по себе, — муж мент — то еще счастье. Сама не рада еще будешь, что ввязалась в это все.
У него снова звонит мобильный телефон, и Смирнов, позабыв обо мне, отвечает на звонок. В такие моменты я испытываю небывалое облегчение.
Отчего-то этот напыщенный индюк решил, что в приоритетах у меня выйти замуж, хотя я уже неоднократно говорила, что работа для меня в ближайшие пять лет на первом месте. Но кто бы меня слушал? Он не упускает возможности акцентировать внимание на моем половом признаке, на опыте, на внешности, хотя тут вообще непонятно, внешность, как внешность. Да, я знаю, что я не уродина, но и красавицей эдакой себя тоже не ощущаю. У меня нет времени зацикливаться на таких глупостях, а вот Смирнову это прям покоя не дает.
В целом, он не такой уже и плохой, в том плане, что как следователя его все уважают и прислушиваются к его мнению. Оперативники, что заходят к нему в кабинет, внимательно впитывают каждое слово, что вылетает изо рта майора, ну а я, казалось бы, вообще забываю дышать, когда он говорит по делу.
Это, конечно, неправильно, но он во всем для меня лучший: его практика, знание нормативной базы, простые, но в то же время гениальные идеи будоражат мою кровь, а как он проводит допрос? Господи, попкорна не хватает, просто кино какое-то. Но это все лирика, потому как стоит Смирнову обратиться ко мне или уйти от темы работы, как я начинаю его люто ненавидеть.
Он постоянно чем-то недоволен. Много ругается матом, ставит себя выше всех остальных, и, что самое ужасное, его сексизм иногда доходит до абсурда. Я думала, что как только стану его помощницей, отношение Ярослава Владимировича ко мне изменится. Он увидит, какая я целеустремленная, выносливая и трудолюбивая и перестанет грести все под одну гребенку. Но с каждым днем неприязнь Смирнова ко мне становится все больше, и истинная причина мне неизвестна.
— Так, Ангелочек, — привлекает мое внимание, — мне нужно в прокуратуру, покинь кабинет и забери ты уже свои разноцветные карандашики. Стыдно перед людьми.
