— Добрый день, Роман Андреевич!
От неожиданности, громкого крика или просто при виде меня на пороге своего кабинета, побледневший профессор даже выронил чашку, которую держал в руках.
8. Глава 7
— Да что б вас, Настя! — ругнулся Роман Андреевич.
Кофе в чашке было немного, пара глотков всего, но и этого оказалось достаточно, чтобы на груди Исаева мигом расцвело пятно неприличного цвета.
А еще он был горячий.
Кофе.
Хотя Роман Андреевич в футболке и простых джинсах тоже выглядел неплохо. Взгляд, которым Исаев наградил меня, был красноречивее тысячи слов, которые, вероятно, вертелись у него на языке. Это мигом остудило мой пыл.
Заче-е-е-ет, противным голосом Бабы-Яги провыло подсознание, напоминая мне о том, что мне от него нужен только зачет, а не его кубики!
Одной рукой Исаев пытался оттянуть ткань футболки, которая облепила его торс, а вторую — пострадавшую и в ортезе, — выставил передо мной. Мол, стой, где стоишь и не подходи ближе. Я послушно замерла в полушаге. Какие мы нервные. Неужели сам справится одной рукой? Я ведь помочь хотела.
Оказалось, я его недооценивала.
Роман Андреевич, подцепив целой рукой край футболки, без лишних слов стянул ее с себя через голову, каким-то совершенно неуловимым движением. Какая-то особая мужская магия, — хоба! — и он снова наполовину раздет. И теперь стоит передо мной в одних джинсах, которые сидят так низко, что я опять вижу эти проклятые косые мышцы внизу его живота, которые как стрелки указывают ниже...
О черт, чуть не застонала я, когда он повернулся ко мне спиной… А вот и его идеальная задница! И снова здравствуй. В джинсах ты выглядишь также неплохо, как и в плавках.
Заче-е-е-ет…
Ой, да заткнитесь уже, старая карга.
— Простите, — выдавила я. — Я не хотела.
Хотела, хотела, подсказало подсознание. Еще как хотела снова увидеть его голым.
— Так и будете стоять посреди моего кабинета? — раздалось откуда-то со стороны. — Зачем явились?
Оказывается, пока я боролась с соблазнами, Роман Андреевич куда-то исчез, а теперь снова вернулся в кабинет, ногой захлопнув какую-то потайную дверь в стене, которая выглядела и не дверью вовсе, а всего лишь частью декора.
Собралась с мыслями, вспомнила, как произносить слова, а не только вздыхать междометиями.
— Я вам документы… Из деканата. Принесла. На подпись.
Господи, он точно решит, что я умалишенная.
Почему я вообще так веду себя рядом с ним? Может, не зря он влепил этот недопуск?
Исаев посмотрел на меня и кивнул.
— А, да. Феликс предупреждал. Только я не знал, что он вас отправит, Тихомирова.
Одежды на нем прибавилось — на плечи он накинул белую рубашку с длинными рукавами.
С левым рукавом профессор справился, пока я заново вспоминала русский язык, а вот с правым — нет.
— Настя, пожалуйста, выйдите из ступора и помогите. Закатайте правый рукав и помогите вдеть в него руку. Или хотите, чтобы я оставался голым?
Я покивала, но тут же яростно затрясла головой. Исаев только закатил глаза.
Вроде ж адекватная была, пока он не начал рядом со мной постоянно сверкать своими кубиками. И бицепсами. И этими линиями внизу живота. И задницей в плавках.
Куда ни ткни, везде горячо. Человек-батарея да и только.
Ладно. Мне надо подойти ближе к нему. Нельзя помочь человеку с одеждой на расстоянии.
Преодолела последний метр между нами, встала с правой стороны. Пробежалась пальцами по ткани. На ощупь она была непередаваемо прекрасной — прохладной, нежной, стопроцентно дорогой.
