Я плохо соображала, в голову будто ваты набили, и мысли с трудом пробивались сквозь неё. Так и ехала в поезде, почти без размышлений, просто глядя в окно, сидя с напряжённой спиной и широко распахнутыми глазами.
Я потерялась, застряла в болоте сконцентрированных в одной точке эмоций, которые вот-вот были готовы вырваться и затопить собою всё. Не время и не место – повторила я себе настойчиво, мысленно перекладывая боль на потом. В одиночестве, без лишних глаз. Я умела так делать, контролировать свои состояния, притупляя их в моменте. Главное, не дать им разъесть себя изнутри и вовремя выплеснуть в несчастную подушку или под струи горячей воды из душевой лейки.
Серый вокзал встретил мелким дождем и пронизывающим ветром. Рядом стояли автомобили такси, но мне нужно было выветрить всю злость и разочарование, прожить это как можно скорее и отпустить. Поэтому я пошла пешком и очень скоро мой вид вполне отражал то, что было внутри. Промокшая, озябшая, с застывшим лицом и негнущимися пальцами, намертво вцепившимися в ручку дорожной сумки, я всё никак не могла надышаться влажным воздухом, и продолжала идти даже когда сумерки перешли в темноту, сменив фиолетовый на чёрный. До дома господина Терренса оставалось совсем недолго. Меня начинало отпускать, холод сделал своё дело – переключил внимание на тело, и я была готова идти в тепло.
Я быстро шагала по серой улице, вдоль длинного высокого дома, на первом этаже которого было множество заведений, вроде аптек, прачечных, каких-то агентств. Тут и там горели фонари и мелькали огни на вывесках магазинов. Я вдруг поняла, что работа, которая по большей части нужна была для помощи Лэму, теперь нужна была мне самой. Оставаясь там, я смогу жить и не волноваться о том, что останусь без еды и крова, не буду переживать, что придется вернуться к родителям и принять их условия, я смогу…
Мысли прервались в один момент, когда чья-то сильная рука ухватила меня за локоть, развернула и швырнула в открытую дверь.
Темнота ослепила, в абсолютной тишине после гула улицы я слышала теперь только своё дыхание и громкий отзвук колотящегося сердца. Дезориентированная, едва удержалась на ногах, не выпуская сумку из руки и перебирая в памяти всё то, чем успела её наполнить и не найдется ли в ней чего-то подходящего для обороны или хотя бы для того, чтобы выйти отсюда. Выход должен быть позади, поэтому я развернулась и потихоньку, стараясь не создавать шума, пошла к предполагаемой двери, выставив руку вперёд. От дикого страха я не решилась даже подать голос, спросить, какого черта тут происходит. И ужасно переживала, что вот-вот рядом услышу какой-то звук, или кто-то схватит меня. Что же такое!? Дверь не находилась. Я вела рукой по шершавой стене, но ничего похожего на дверное полотно не было, как и не попалась ручка.
– Не спешите, госпожа Мартин, – раздался мужской голос где-то рядом. Совершенно незнакомый голос. – Сейчас появится свет, не пугайтесь.
Мою руку кто-то сильно сжал, всего на мгновение. Тело обдало теплым воздухом, словно я шагнула из сырого холодного подвала прямиков в лето, и руку сразу отпустили. Тут же, как по щелчку, стало так светло, что я зажмурилась на несколько секунд, усиленно стараясь вновь обрести способность видеть. В нос вдруг ударил запах цветов, прогретый солнцем воздух. Защебетали птицы. Я ощутила солнечное тепло, хотя сейчас должна быть дождливая ночь. Ерунда какая-то.
