– А к внутренним бакам можно подключиться?
– Только со стороны дюз. А что?!
– Он оба внешних бака освободил, все топливо – во внутренних.
– Нахрена?!
– Откуда я знаю… Баловался! Или не хотел, чтобы мы ведрами…
А корабль разгонялся.
Генка хотел грязно выругаться, но Ян, который вел разговор о топливе несколько рассеяно, не сводил глаз с дисплея и время от времени тыкал когтями в клавиши, сообщил:
– Тут ритм какой-то. В его шепоте.
– Не может быть, – пробормотал Генка, прислушиваясь к радиошороху. – Шепот всегда хаотичен.
– Сейчас, подожди, выделю частоту.
Из динамика зазвучал уже другой шорох. Скорее не шепот, серии быстрых писков разной тональности. Действительно ритмично. Беспорядочный шепот тоже присутствует, но на заднем плане, приглушенный. Случайным образом из хаотичного шепота ритм выделится не может. Но шептуны способны управлять своим радиошорохом, значит, эта химера сделала свой шепот ритмичным… нарочно.
– Медленнее сделай, – тихо попросил Генка. – И громче.
Почему-то ритм в шепоте показался очень важным. Неясное, едва сформировавшееся соображение: химере нравится ритм, людям тоже нравится ритм, значит, у людей с химерами есть что-то общее, можно попробовать договориться.
Чтобы «сделать медленнее», Яну пришлось записать ритм в звуковой файл, а потом уменьшить скорость воспроизведения.
Когда Ян прибавил громкости, в наушниках раздалась… мелодия. Простенькая, хрипловатая из-за наведенных искривлениями помех. Но, вне всяких сомнений, это была музыка.
– Насвистывает, – неприязненно констатировал Ян.
Забавная мысль. Но, скорее всего, – верная.
– Давай мы ему музыку включим, – азартно предложил Генка. – По радио.
Ян быстро повернулся к Генке, осторожно сказал:
– Это же опасно. Двадцать третья инстр…
– Самое опасное – ничего не делать! – резко перебил Генка. – Действуй, я приказываю.
– Ты – главный, – согласился Ян, принимаясь за работу. Здесь он прав, в полете главный на корабле пилот.
Безусловно, инструкцию за номером двадцать три, запрещающую выходить в эфир рядом с шептунами, писали не зря, а то драконы, к примеру, немедленно уничтожают источник радиоволн. Но Генка кое-что знал: пилота того танкера, который химера затащила к Лабиринтному искривлению, лишили лицензии за нарушение двадцать третьей инструкции. Когда химера оседлала танкер, пилота сорвало с тормозов, и он принялся ругаться по радио. Проклинал химеру, вызывал на бой. И ничего ему не сделалось, шептун не обратил внимания. Не заметить не мог, но ему оказалось неинтересно. Может, другие бестелесные и реагируют на радиообращения с агрессией, но не химеры. Во всяком случае, можно надеяться.
Но излагать все это Яну – нет времени, с каждой секундой корабль все больше разгоняется, и улетает через дюзы в никуда драгоценный водород. Потому Генка воспользовался полетной субординацией, историю про пилота танкера расскажет Яну позже.
Ян несколько раз провел когтями по панели, нажал пару клавиш. Из динамиков поверх шепота химеры и отфильтрованного ритма из этого шепота, раздалась странная мелодия – быстрая и писклявая. Что это он включил?
Но – подействовало! Да еще как: почти немедленно, полсекунды не прошло, пропало ускорение, наступила невесомость. И шепот химеры стал совсем тихим, ритм из него исчез.
Генка узнал мелодию: компьютерная заставка, только запущенная с большой скоростью.
– Я решил играть музыку в его темпе, – объяснил Ян.
