Сельчане бросились на голос. Оказывается, оборотни, умирая, трансформируются в людей. Небось, зрелище отвратное, хорошо, не видел-то! Точно, оказался – некий Черток! Вот это уже хуже, чем плохо: инициация, значит. Может, это и было причиной нападений, может род начал вырождаться? Ну, скажем, бабы ихние вымерли? Могут и продолжить нападения, кто знает, сколько их там? Всё это Андрей и высказал Трувиму. Тот задумался надолго.
– Ладно! – решительно мотнул головой. – Нынче не вернутся, здорово мы их причесали. Даже колдун не помог, что тебя приложил. Но на свой страх оставлю тут на постой десяток, да прикажу забор полностью поменять. Но тут же доложу наместнику – контракт он подписывал, пусть присылает специальных охотников, с магами. А то я тут всех своих положить могу. Пошли, что ли? К рассвету успеть надо.
– Вот уж нет! – послышался голос того же бородача – он старостой Волчанки оказался. – Трувим, это как же? Село отстояли, а благодарственную? Бабы уж на площади всё выставили. Успеете до восхода – чё тут, два часа всего и дома!
– Андрей, как думаешь, есть в том резон? Чего-то мы с тобой давно к кубку не прикладывались!
Бойцы радостно загоготали, вспомнилась первая ночь.
– И главное, к тому веселью и к этому Андрей причастный! – хохотнул Вартон – первый из тройки Маловым стукнутых. – Значит, недавно накостылял нам – пили, нынче – оборотням, как не отметить, традиция такая в отряде будет: как Андрей кого причешет, так без чарки нельзя никак!
«Нельзя без чарки, – промелькнула мысль у Андрея, – никак нельзя. Так ведь и спиться недолго – какие тут развлечения, кроме этой самой чарки? Ему, магу-лекарю как раз ничего не грозит, но пить по любому случаю… как-то лишнее. Это опять же для тебя лишнее. Вспомни Тьёр – столица, театры, музеи, циркачи, балы и приёмы… А тут? Стоит ли осуждать людей, у которых бытовых тягот выше крыши, опасностей и тревог – ещё больше, радостей – близко к нулю, так уж какие есть… Ты ещё тут сухие законы вводи, виноградники вырубай – были примеры…».
– А я вот что думаю, – подключился новичок к веселью. – Трувим, раз уж меня начали считать причастным к веселью, я просто обязан уже его и устроить для всех. Могу я в счет аванса своего будущего громадного жалованья организовать вечером эти самые чарки? Или кубки? Или кувшины? И можно ли девчонок-магинь пригласить, а?
– Это точно наш человек! – воскликнул юркий чернявый Шиман. – Трувим, не отказывайся, Андрею положено свои подвиги отметить в доброй душевной компании!
– Да без проблем! – согласился Трувим. – Скуку надо гнать, чем можно. Только по поводу целительниц, наверное, Андрей погорячился – слишком мы для них… неблагородны. Но, если получится, так кто бы возражал?
Отряд захохотал громче, двинулись к площади. Осмотренный со всех сторон и даже болезненно ощупанный кое-где веселыми сельчанками, Малов никак не мог вспомнить мысль, что мелькнула до боя. Почти не пил – просто не было желания. После, перед самым выездом вспомнил. Попросил старосту показать травницу, что лечила от ушибов. Подошла молодуха, молчаливая. Сказала, что знает такое растение, запах от которого ядовит, его и брать-то опасно. Поблагодарил её за помощь, попросил подумать, как раскидать его, а еще лучше посадить перед пещерами. Она только шепнула что-то типа спасибо, Андрей, я подумаю, и ушла. Странно… Было странно, пока староста не пояснил, что она – дочь того Чертока. Не будет жизни нечисти!
