– Ты не посмеешь! – прошипела пунцовая Мирэй. – Это не твоё дело, кто с тобой работает, понял?
– Посмею, если на то пошло… Начальница высокородная нашлась! – Андрей начинал закипать. – Не хватало к другим заботам каждый день со спесивой дамой встречаться!
– А ты что, не зная ничего, судить берёшься наши порядки? Тебе какое дело до них… – Мирэй вроде как бы и растерялась.
– Да на кой мне сдались ваши порядки! При чём здесь они – порядки, традиции, обычаи, законы? У каждого человека должна быть такая штука… совесть называется, не слыхали, госпожа? Она и определяет, как себя вести с другими. В ваших привычках всех под одну гребенку величать? Что, среди простолюдинов нету бездельников, а среди вас, благородных – подлецов? Нету, госпожа Мирэй?
– Наверно, есть… Но… и другие же…
– Вот именно! Каждый заслуживает того, чего стоит. Не собираюсь я ваши порядки менять… пока. Но и оскорбления в адрес тех, кто не в той семье родился или даром не владеет – не собираюсь тут выслушивать, от всяких… ясно? Лучше уж сразу сообщите хозяину о моем поведении и живите себе спокойно… в благородстве!
– У меня работа, служба, я… я получила задание, ты сам слышал…
– И много вы наработаете с тем, кому противны? А, впрочем, мне по барабану. Мне с вами детей не крестить. Работайте, благородная магиня госпожа Мирэй, распоряжайтесь! Отвечаю на старый вопрос – о магии не знаю ничего, она для меня – темный лес.
Минут десять магиня приводила в порядок чувства, бесцельно двигая по столу разные предметы. Привела, начала говорить, вначале – сквозь зубы, затем – чуть свободней. Но головой иногда встряхивала. Кобыла…
– Придется тебе побродить по этому лесу. Но предупреждаю, что проводница из меня – не знаю, какая. Наверное, очень нервная. По опыту с предыдущими клиентами – могу и прибить, хоть, лекарке и не полагается. Всё будет зависеть от того, как память твоей сущности будет воспринимать новые знания и меня. Понятно?
– Как воспринимаетесь вы – я уже сказал, а в остальном – чего ж непонятного, это пока и ежу понятно!
– Что-то кажется мне, – задумчиво произнесла Мирэй, – кажется, что это я от тебя много нового узнаю. …Да не могу уже я сегодня ничего делать! Оставь меня…
За декаду с лишним, на которые делятся здешние месяцы-циклы, Малов много успел узнать. Много – сравнительно, конечно, поскольку не знал ничего. Например, снова о «градусах» – это те же минуты, час – круг. Употреблял и то, и другое – какая разница? Мирэй делила встречи на три части: во-первых изучала, можно сказать, «наблюдала» пациента, во-вторых, заставляла его это делать самого. Как она объяснила, поскольку она сама лекарка, то ей проще будет попробовать обучить и Андрея этому ремеслу, если он вообще на что-нибудь годится в магическом аспекте. Ну, и третья часть общения состояла в объяснении Маловым непонятных ей слов и выражений. Тот же «аспект» её просто покорил.
Поиски в «темном лесу» начались с первых занятий. Магией тут владели далеко не все, где-то процентов десять населения. Поэтому потенциальных магов искали все сообщества, причастные к этому искусству. Что маги могли: ставить защиту на свой и чужой разум, а копаться в головах других разумных – далеко не все умели. Только те, кто сильней «пациента», или специально обученные – а такие стояли на учете при канцеляриях королей. Причем зря говорят, что маги читают мысли – не всё так просто! Слова, язык – дело индивидуальное, попробуй прочти запутанные, как «борода» на катушке рыбака, цепочки слов! А вот образы – картинки, звуки, то что видел человек, увидеть и услышать в его голове, оказывается, можно. Можно определить, лжет он или нет. Были маги-лекари, погодники – весьма слабые, управленцы неразумными: животными, птицами, рыбами… Управленцы разумными тоже были, но находились под серьезным контролем со стороны всех магических союзов, лиг, гильдий и цехов – иначе эти «гипнотизеры» могли бед наворотить. С помощью магии заключали договоры, давали клятвы, обещания, искали пропавшее… Маги-боевики тоже были, но эти «работали», в основном только с амулетами. Напрямую, всякими там заклятьями, неприличными жестами воевать мало получалось. Хотя и такие уникумы имелись – их справедливо опасались.
