И вдруг я вспомнила, как мама шушукалась с отцом на кухне, думая, что их никто не слышит. Это было уже после похорон, когда поминальный обед закончился. Я принесла последнюю партию грязных тарелок из комнаты и вышла, но, зацепившись рукавом за ножницы, что торчали в косяке, задержалась и услышала мамин шёпот.
— Почему милиция ничего не делает? — яростно прошипела она. — Не могла мать умереть от простуды. Ты же знаешь, она полуживых с того света вытаскивала с помощью своих травок. Неужели не могла себе помочь?
— Лиза, у них там всё шито-крыто, ничего не докажешь, — сокрушённо вздохнул папа. — Медики выдали заключение, значит, так оно и было.
— Все они повязаны! — рыкнула мама. — Медики работают на милицию, а тех прикрывает кто-то посерьёзнее.
— Милая, успокойся. Мать не вернёшь, а у нас с тобой дети растут. Хорошо, что Серафиму бабушка запечатала, — уговаривал отец. — Думай о дочках.
Тогда я не придала большого значения их словам, потому что не поняла почти ничего, но сейчас до меня дошло. А что, если и авария, в которой погибли родители, была неслучайной?
Я сидела на скамейке возле дома и невольно поёжилась от лёгкого холодка, пробежавшего по позвоночнику. Воспоминания отозвались волнением и переживаниями, на которые тут же отреагировал ветер, закружив опавшие листья в хоровод.
Выходит, бабушку убили сотрудники того самого секретного отдела. Я была в этом уверена. Она вообще никогда не болела, по крайней мере серьёзно, а тут умерла от банальной простуды. И ведь было ей всего шестьдесят два года. По современным меркам, жить ещё да жить. Получается, и дар мне запечатала, чтобы уберечь от загребущих рук охотников вроде Даниила. Может, и переезд из Костромы в Ярославль был не из-за папиной работы, а из-за меня?
— Серафима, о чём думаешь? — рядом на скамью присел Даниил. — Я не помешаю?
— Нет, садись, — ответила я, не глядя на него. — Всё никак поверить не могу, что я ведьма, самая настоящая.
— Вот пройдёшь инициацию, как станешь могущественной и сильной, потом и не вспомнишь, что была простой девушкой, — сыронизировал он.
— Инициацию? — повернула я голову, хмурясь.
— Не переживай, это не страшно и не больно, — улыбнулся мужчина. — В отличие от нас, колдунов. Мне пришлось полночи на кладбище простоять по колено в снегу.
— Жуть, — передёрнула я плечами. — А мне что делать придётся?
— Ты, как стихийница ветра, выйдешь в полнолуние на перекрёсток, где встретишься с четырьмя ветрами, — спокойно объяснял Даниил. — Если удержишь их вместе, получишь их магию и поддержку. Вот тогда станешь настоящей стихийницей: сильной и несокрушимой.
— В чём подвох? — сдвинула я брови.
— Если не удержишь, лишишься магии навсегда, — огорошил меня мужчина и усмехнулся, увидев моё вытянутое лицо. — Не переживай, к инициации тебя подготовит опытная ведьма-наставница, она скажет, когда ты будешь готова к ритуалу. Только слабые не справляются, а ты точно не из них.
— Спасибо, утешил, — хмыкнула я. — Только где я найду/возьму наставницу?
— Не переживай, найдём, — улыбнулся он. — В том мире, куда мы с тобой отправимся, ведьм намного больше, чем здесь.
— Что-то страшно мне, — червячок сомнения не давал покоя. — И без Феликса я никуда не пойду.
— Он вернётся скоро, вот увидишь, — уверенно подбодрил меня мужчина. — Я тоже не был в том мире, но, думаю, мы справимся вместе.
— Мы вернёмся? — покосилась я на Даниила, пристально вглядываясь в его лицо.
