Торвин показывал около трех ночи по земному времени, которое по умолчанию использовалось для имитации дня и ночи на всех станциях содружества. Так повелось. Рартиссы не возражали. Плевать им было. На их родине в сутках 26 часов. Не особенно большая разница, чтобы делать проблему.
В зале Вей уже оставался один. Остальные ретировались.
Однако в крови все еще бурлило безумие любовного гона и ярости на соперников. Тот еще коктейль. Тут не то что уснуть – суметь бы держаться спокойно и без кулаков реагировать на малейшие раздражители.
Вей сбросил ботинки и принялся бегать кругами по пустому огромному помещению. Пружинистый пол приятно массировал стопы. Вей делал сто кругов в одну сторону, разворачивался – и трусил в другую. И так пока ноги не начали неметь от усталости. Присел, глотнул чистой воды.
Фу-уф.
Содружество шло по пути, как сейчас говорили, «универсиализации». Всем выдавали адаптанты, при которых организм мог переваривать пищу и жидкость с других планет. Так что блюда и напитки подавались как общие – «универсиализированные», так и народные.
Вей встал и двинулся на выход. Бездумно сел в лифт и неожиданно для себя очутился возле двери в каюту Сказочной.
Вот зараза! Как будто магнитом тянет! Вей выругался. Помянул Тхалисса. Выдал еще несколько забористых ругательств на всех языках, какие знал.
Прислушался. Почему – сам не понял. Почудилось – за дверью движение.
Однако изоляция тут была превосходная. Так что больше ничего Вей не понял. Постоял, помолчал, подышал, как земной паровоз, и собрался к себе в каюту. Надо бы прикорнуть хотя бы на пару часов, чтобы Василена с утра не подумала, будто он так из-за нее…
Конечно, из-за нее… Но ей-то этого знать не следует!
Почему-то Вею самому вдруг стало смешно.
«Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Русский и Горячев вечно цитировали какого-то русского классика.
Он хохотнул и вдруг в спину прилетело:
– М-м-м… Это преследование? Или попытка напроситься на кофе? Не слишком поздно пить кофе? Нормальные люди в такое время видят десятый сон!
Рартисс крутанулся на пятках, и почему-то ему стало еще веселее. Нет, правда. Василена стояла на пороге своей каюты, подбоченилась и явно не планировала осыпать его комплиментами. Скорее уж наоборот. Но Вей не мог сдержать улыбку, глядя на ее домашний очаровательный вид.
Она была в легких лосинах и тунике чуть ниже попы. Волосы собраны в косу, на лице ни грамма косметики. Только татуаж бровей и век. И она была такая нежная, такая трогательно-красивая, что у рартисса вдруг все слова закончились в одно мгновение. Он смотрел на нее и думал даже не о том, что сейчас три утра, и у настоящего мужика в это время одни мысли на уме. И гормоны напоминают о себе в постели совершенно определенным образом. Он думал о том, какая же она домашняя и трогательная. И как же хочется защищать ее, помогать ей, поддерживать…
Открыл рот, в порыве предложить ей помощь в расследовании. Никому не сказав, чтобы ни один из остальных оперативников не подумал, будто она выиграла нечестно.
Минутная пауза позволила Вею мысленно самого себя высмеять! Да уж! Тхалисс! Быстро же его убеждения перевернулись с ног на голову. Дня хватило! Одного дня!
Утром рартисс даже подумать не мог, что добровольно согласится подчиняться женщине! Тем более – такой! Не бой-бабе, вроде какой-нибудь рартиссы или некоторых стинок, когда ее от мужика только одно и отличает. В д
