Тания испуганно попятилась, но, увидев лицо пострадавшего катьяра, залитое кровью с одной стороны, тут же бросилась на помощь.
— Боже, боже! — Она подхватила раненого под руку, по-свойски обняла за пояс; и ей было всё равно, что она едва достаёт мужчине до плеча, а под тяжестью его руки пришлось согнуться чуть ли не пополам. — Я же не думала, я же не знала, — причитала Тания, не замечая, с каким удивлением уставились на неё незнакомцы. — Что же теперь будет? Мамочки, я ведь лишила зрения честного катьяра.
Раненый подозрительно пыхтел, таращился на неё одним глазом (второй был залит кровью) и даже попытался вырваться из рук пигалицы, которая, натужно кряхтя, несла его руку на своих плечах.
— Присаживайся сюда. — Тания настойчиво потянула мужчину к плоскому камню. — Давай я посмотрю. — Насильно усадила и потянулась руками к голове незнакомца.
Мужчина был высокого роста, крупного телосложения, с густыми волосами потрясающего огненно-рыжего цвета, с лёгкой щетиной такого же оттенка на лице. Он недовольно уставился на Танию нереально зелёным глазом странного разреза.
Она засмущалась под этим изучающим взглядом, но не отступила, её даже не смутило, что ноздри незнакомца начали странно раздуваться при её приближении, словно хищник почувствовал свою добычу и готовится напасть. Но что больше всего поражало, так это полнейшее спокойствие её кошки, даже какое-то удовольствие от того, что она находится рядом с таким сильным самцом.
“Тьфу ты! Что за мысли такие странные?”
— Я не сделаю больно, — пообещала Тания и смело коснулась его головы. Рана обнаружилась справа на лбу и была прикрыта волосами, от сильного удара лопнула кожа, но кость была цела. — Надо промыть и чем-нибудь завязать.
С сомнением посмотрела на мужчин: из одежды на них были только штаны. Засмущалась, чуть дольше положенного задержавшись взглядом на рельефных кубиках плоских животов, резко повернулась и пошла к своей сумке, там у неё была вода.
“Странные они какие-то, — думала Тания, пытаясь достать флягу с водой из-под камней в сумке. — Ничего не говорят, не ругаются, а ведь я его знатно приложила. Кстати, а почему они в кустах сидели?”
Кирьян проводил взглядом принцессу, перевёл взгляд на друга, а тот будто только и ждал этого.
— А я говорил, что это плохая идея, — негромко сказал Скарт на валарийском языке, а у самого как-то подозрительно подрагивали плечи. — Кому расскажи, ведь никто не поверит, что нашего Кирьяна камушком пришибли. Да ещё кто! Несостоявшаяся невеста.
— Только попробуй кому-нибудь разболтать, — прошипел Кирьян, принимая невозмутимый вид, потому что атшара наконец нашла воду и возвращалась обратно.
Тания слышала, что мужчины обменялись короткими фразами, но, к сожалению, не поняла ни слова. Решила, что это какие-то заблудившиеся иностранцы. Ну, мало ли!
“Я-то дура с ними по нашему лопочу, а они не бельмеса не поняли”.
— Я тебя сейчас буду лечить, — жестами показала она. — Вода, буль-буль, — потрясла перед носом раненого флягой. У мужчины глаз стал ещё больше, даже рот приоткрылся, а второй катьяр издал странный звук, словно подавился, закашлялся и отошёл в сторону. — Давай наклонись, я промою, — потянула за шею бедолагу и принялась обрабатывать рану.
Кирьян не проронил ни звука, стойко снося процедуру, правда, когда ему попытались ещё и глаз промыть, отобрал флягу и сделал это сам. И пока он занимался временно ослепшим глазом, атшара без раздумий оторвала подол от своей рубахи, подошла и перевязала ему голову.
