— Оставь, Стерх. — Алек подошёл совершенно незаметно, и мы, услышав его голос, дружно вздрогнули. — Ветер воет, дракон летит. А тут даже не ветер, — он перевёл презрительный взгляд с Эммы на Лею и обратно, — а так, смрадный порыв с Гнилых болот.
— Аккуратнее со словами, — для весомости Дин встал из-за стола. — Особенно в адрес моей невесты.
Алек высокомерно приподнял подбородок.
— Для начала научи свою невесту не распускать сплетни, а потом уж пыжься в её защиту.
Здесь уже вмешалась я.
— В смысле «распускать сплетни»? Эмма?
Под моим неверящим взглядом однокурсница сжалась, как мышка перед котом, и почти прошептала:
— Это не я. Мне сказала Розамунд, а я только...
—...понесла дальше откровенную клевету, — подхватил Алек. — Женская дружба во всей красе.
— Хватит, — жёстко отрубил Дин. — Закрываем тему, на нас и так все смотрят.
Алек небрежно повёл плечами и с монаршим достоинством уселся на своё место. Дин тоже опустился на стул, и над столом повисла хмурая тишина, нарушаемая лишь редким звяканьем посуды.
«Выглядит, как вчера утром, — старательно ковыряя ложкой ячневую кашу, я бросила на Алека быстрый взгляд из-под ресниц. — Но хотя бы разговаривает, а не изображает оживший памятник. И вообще, удивительно, с чего он за меня вступился. В благодарность, что вчера за руки подержались? Или дело не во мне, а в пресловутой чести Короны? — Я оставила кашу в покое и принялась машинально крошить хлеб. — Надо будет выяснить, кто эта Розамунд и какого фига она распускает обо мне слухи. Только второй Циллии мне не хватало».
Однако специально выяснять ничего не потребовалось. Стоило мне после завтрака выйти в коридор, как меня догнала Эмма.
— Асия, — сконфуженная однокурсница смотрела исключительно в пол, — можно с тобой поговорить?
— Конечно, — я была ещё немного сердита, но поводов отказывать в разговоре не видела.
Мы отошли к одному из окон, и после неприлично долгой паузы Эмма, нервно теребившая прицепленные к поясу часы, наконец подала голос.
— Прости, пожалуйста. Честное слово, я не хотела тебя обидеть, просто для меня это было так странно... Но я сказала только Лее, правда-правда!
Пользуясь тем, что собеседница занята изучением носков собственных ботинок, я закатила глаза. Сказать Лее всё равно что сказать всем, неужели Эмма этого до сих пор не поняла?
— Ладно, что теперь. — Я удержала рвавшуюся с языка колкость, что извинениями слухи не заткнуть. — Лучше покажи мне эту Розамунд, хочу с ней немного пообщаться.
Вроде бы последнее прозвучало совсем не угрожающе, только Эмма всё равно взглянула на меня с испугом. Пролепетала:
— Хорошо. Д-давай после алхимии, ладно?
— Ладно, — великодушно согласилась я, и мы вполне мирно отправились в подземелье Северной башни.
***
Сегодня мы готовили эликсир бодрости, с которым у меня были связаны не самые радужные воспоминания. Вингейтс повторил всё, что когда-то рассказывал о нём мне: снимает усталость и даёт энергии на примерно половину суток, после чего происходит откат. В который лучше как следует выспаться, а не подстёгивать организм новой порцией, иначе последствия могут быть самыми плачевными.
— Каждая следующая порция, — говорил алхимик, — действует всё менее продолжительный промежуток времени, а откат становится всё жёстче. Поэтому бывали случаи, что во время сессии недальновидные студенты попросту засыпали на экзамене. А проспав пару суток, выясняли, что их благополучно отчислили за несдачу предметов. Советую не забывать об этом, когда будете пользоваться эликсиром.
