«Огненный зверь! Огненный зверь!» — зашелестело у Ульяны в голове, и она перестала на что-то надеяться.
Голоса в голове — это серьёзно и неизлечимо.
Конечно, страшно умирать в пасти огромных барсов, но жизнь в безумии пугала ещё больше. А голосов было много, и они отличались друг от друга. Кто-то вопил коронное «Огненный зверь!», а кто-то благоговейно выдыхал «Огненный зверь». Были ещё голоса с нотками недоверия, сомнения или что-то вроде «Укусите меня за хвост, а то я вижу огненного зверя!»
В общем, Ульяна расслабилась, зачерпнула рукой снега и плюхнула его себе на лицо. Ей было жарко, особенно возле лица. Неожиданно вокруг стало тихо и Мусенька спрыгнула с груди, а Ульяна вскоре почувствовала облегчение. Голоса смолкли, мороз остудил тело и в глазах больше не горело пламя в виде кошачьего Муськиного силуэта.
Кряхтя, она поднялась и огляделась. Барсы никуда не ушли, но держались в стороне, а Мусенька отчего-то показалась крупнее и по шёрстке её как будто оранжевые искорки зажигались. Ульяна протёрла глаза, смахивая капли растаявшего снега и ещё раз посмотрела на кошку.
— Уф, Мусенька, мне тут привиделось… — женщина не договорила, потому что её любимица несколько раз провела лапкой по льду, оставляя огненные росчерки. — Обалдеть! — шумно выдыхая, завершила фразу она.
Ульяна, приглядывая за барсами, подобрала топор, а потом, немного поколебавшись, подхватила на руки подросшую кошку, и в последний момент закрыв глаза, врезалась в купол.
Тёплый воздух и беличье стрекотание сразу дали понять, что они внутри. Женщина развернулась и отступая назад, наблюдала за барсами. Она боялась, что они последуют за ними сквозь купол, но меховые гиганты даже не шевельнулись в их сторону. Впрочем, они могли сделать это позже. Угроза оставалась, а вот сил у Ульяны не было, как и у безвольно повисшей на её руках Мусеньке.
Следовало бы вернуться в дом, чтобы полежать на диване, выпить горячего травяного чая, закусить сладеньким сушенным яблочком и вернуть себе умиротворение, но крепость границы под вопросом! Как можно сейчас уйти? Она же будет потом бояться и гадать, смогли ли кошки-гиганты преодолеть купол или нет?
Сняв рабочую куртку и положив на неё Мусю, Ульяна начала бдеть. Пушистые иномирцы вели себя смирно и кажется, тоже следили за ней. Скоро ей надоело прохаживаться вдоль границы, и она взялась за работу. Дрова сами себя не сделают!
Нервное состояние благотворно подействовало на физические возможности, и Ульяна без отдыха срубила берёзу. Даже бросила торжествующий взгляд на поглядывающих за ней барсов. Они к этому времени уселись рядком и синхронно поворачивали головы, если она отходила.
Работа и удовлетворение от того, что срубить дерево получилось намного быстрей, чем она планировала, подняли настроение. Мусенька уже давно пришла в себя, но с куртки не слезала.
У Ульяны проснулся аппетит, но уходить как-то было боязно. Сначала она и оставаться боялась, но барсы вели себя прилично, и теперь женщина опасалась неожиданностей. Ну, вроде тех, когда кто-то выскакивает из-за угла, а ты в это время витаешь в облаках и ужасно пугаешься. Может, кому-то смешно из-за этого нелепого страха, а вот Ульяна Антоновна понимала, что её сердце не выдержит. А по-настоящему этих кошек она уже не боялась.
Обрубив несколько сучьев у срубленной берёзы, она присела на бревно и начала разглядывать их. Муся тут же перебралась к ней на колени, вынуждая Ульяну чесать ей шейку, лобик, спинку, а барсы теперь с завистью следили за ней. И зависть эта была настолько ощутима, что даже Муся поняла их чувства и изобразив блаженство, подставила животик, хотя не особо любила, когда его чесали.
