Нина досадливо закусила нижнюю губу, делая её более пухлой и розовой, отчего кровь закипела в моих жилах, разгоняя свой бег, ускоряя дыхание.
«У меня слишком давно не было женщины…», – пытался оправдаться сам перед собой.
– Ладно. Терпеть тебя семь дней я не намерена, так что, сократим наше общение до одного дня и двух ночей. После этого я надеюсь на твоё обещание, не обременять меня твоей персоной, – Нина кинула взгляд в окно, отмечая, что солнце скрылось за горизонтом, и первая ночь скоро настанет, отчаянно краснея, полностью уничтожая тот образ холодной стервы, который ей так идёт. Её мысли сейчас лежали на поверхности, даже не надо быть менталистом, чтобы понять, как она боится своего влечения. Одно напрягало – не одна она наполнена этим страхом. Несмотря на мою любовь к другой женщине, не испытывать сильного притяжения к Нине я не мог.
Пока сам пытался разобраться в раздираемых чувствах вожделения и стыда перед ушедшей Софией, девушка, совершенно никого не стесняясь, словно забыв, что находится в комнате не одна, стащила платье через голову, оставшись в одной прозрачной сорочке, схватила полотенце с таким же прозрачным, как сорочка, халатом, и со словами: «Я в душ», скрылась за нужной дверью, оставив меня с победившей вожделение и стыд похотью, которая стала для меня открытием, потому что ни к кому, даже к Софии, я не испытывал этого чувства…
Захотелось закурить.
Пока я жил на Земле с Софией, пусть всего лишь пять счастливых месяцев, которые позволили моему разуму отдохнуть от вечного давления Первозданной Тьмы, находясь на планете Святого Духа в теле созданного Альриком двойника, радовался представленной возможности, раздумывая обо всём и не о чём конкретно.
Сейчас же мне необходимо было подумать очень даже конкретно, потому что, видимо, я перестарался загонять свою жертву в угол, непонятно, как попав туда вместо неё. Наверное, я недооценил силы влечения.
«Чёрт-те что! Зачем только Вива вмешалась?! С другой попаданкой было бы намного проще! Лиза – жадная меркантильная охотница до денег, ей бы хватило замка и нарядов с драгоценностями… Прожила бы в достатке свою земную жизнь и освободила бы меня от своего присутствия… С Ниной всё было мимо кассы!», – сердце радостно подпрыгнуло, стоило задуматься о продолжительности жизни альфоны, и я заскрипел зубами, отгоняя теплоту, разливающуюся в сердце.
В ванной комнате зашумела вода, и внезапно я услышал:
– Снова замерло всё до рассвета –
Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь.
Только слышно – на улице где-то
Одинокая бродит гармонь…
«Тоже мне – сирена!», – сердито поднялся с места, отмечая, как волоски на моих руках встали дыбом от глубокого низкого альта, даже не представляя, что Нина может петь именно таким голосом.
Непонятно откуда заиграла музыка, а потом раздался женский визг, и я на инстинктах бросился в ванную комнату, испугавшись, сам не знаю, чего.
На краю ванны сидела Нина…
Я нервно сглотнул.
Девушка, видимо, готовилась к водным процедурам, наполняя ванну горячей душистой водой, практически голая, потому что нижнее бельё, прикрытое полностью прозрачными кружевами до колен, которое назвать халатом язык не поворачивался, закинула ногу на ногу, соблазнительно оголяя бёдра. Нина была чем-то шокирована, а на меня напал такой ступор, что я не мог вымолвить ни слова, чтобы спросить о причине её испуга.
– Прикинь, – выдохнула девушка. – Мой медальон, ну, который баян, может играть сам по себе! Смотри! – И альфона опять запела:
