В очередной раз выдохнув, надела медальон на шею, так как аккорды Нания на сайре, аналоге земной гитары, так и не смогла запомнить, постоянно фальшивя, что я совершенно не могла слушать. Девушка благодарно улыбнулась, отдав свой инструмент, взяв в руки кифару, которая была готова привнести в рок мягким звуком этого инструмента немного волшебства, прекрасно подхватывая лейтмотив со слабой доли, как это было на пятичасовой изматывающей репетиции.
«Свет былой любви» группы «Ария», которую пел мне папа на ночь, пока не ушёл из семьи, как бы это не звучало по-дебильному, к своей первой любви, идеально подходила моему низкому голосу. Но даже не эта причина побудила меня сделать окончательный выбор… Я поняла, что, как и моя мама, я оказалась на месте глупой нелюбимой, «… ждущей у окна», только мой вариант в треугольнике с мёртвой девушкой исключал счастье хотя бы двух влюблённых, как это было у родителей, потому что состязаться с ушедшим в рай идеальным образом Софии было бессмысленно, а совершить Архану ошибку с выбором моей кандидатуры в невесты Тёмного, я не позволю, потому что это неправильно. Нельзя разрешать человеку любить себя, снисходительно принимая такой дар! Не любишь – не мучай другого! Мне никогда не забыть мамины тихие слёзы, которые разрывали сердце больше, чем громкие причитания… Не хочу так же обливаться слезами от понимания, что на моём месте хотят видеть другую.
Стоя на сцене, постепенно приходя в себя, уже пять минут я чувствовала жгучий взгляд чёрных глаз Верховного Хранителя, стоило нашей группе взойти на сцену, воздвигнутую сегодня общими стараниями и магией, но так и не смогла определить, с какой стороны идёт наблюдение, постоянно чувствуя накатывающую дрожь.
– Давай уже, – прошипела Ханна, взяв в руки ударные палочки, ритмично начав отсчёт ими.
Резко выдохнув, взяла первый аккорд на «гитаре».
– Ночь темна, мир отчаянно пуст,
Облака плывут домой.
До тебя долетит моя грусть,
Упадёт с ресниц слезой.
Жизнь и смерть всего лишь два мгновенья…
Бесконечна только наша боль…
Я вернусь к тебе дождём,
Утренней метелью за окном,
Серебро горстями брошу я к ногам твоим.
Я вернусь к тебе грозой,
Радугой воскресну над землёй,
Погашу дыханием ветра свет былой любви.
Тишина стояла идеальная. Было только слышно мелодию папиной колыбельной, измучившей и его, и маму…
Видана, с широко раскрытыми глазами, закусила нижнюю губу, которая задрожала от эмоций, потому что настоящий ценитель, каким бы он не был козлом, не может остаться безразличным к подобной музыке! Девчонки из «Свиты» грустно нахмурились, понимая, что их выступление, пусть тоже довольно неплохое, но совершенно точно заезженное, не может конкурировать с новой песней, подходящей больше умудрённому поколению, слушающему нас со слезами на глазах, успевшему прочувствовать любовь со всеми её гранями. «Магикс» просто улыбались.
Внезапно мой взгляд, словно споткнулся, встретившись с глазами Архана, который совершенно не выглядел похожим на самого себя, словно мужчина принял облик другого человека: светловолосого мужчины, с приятным загаром, отличавшимся от бледной кожи Хранителя. Я понимала, что передо мной совсем другой человек, но его глаза… Его глаза не могли притвориться, будто окутывая ласковой тьмой, точно мягким пледом. Это был мой… Жених…
Не имея возможности отвести взгляд, словно заколдованная, я продолжила петь, смотря на него:
