Безмолвствовал один только Дракон рядом. Он напрягся. Запыхтел. Побагровел и… сдулся. В смысле опустошенно поник плечами и повернул ко мне виноватое лицо.
«Трансформироваться не смог», - догадалась я, глядя в моргающие сожалением глаза с вытянутыми зрачками.
Им какие-то препараты колют при въезде в Мажардию. Нельзя оборачиваться зверем на территории этой благочестивой страны. Гаремы мужьям заводить можно, детей монстрами воспитывать тоже, а бегать на четырех лапах и крыльями махать – ни-ни!
Если, конечно, ты не потомственный грифон. Вот такая вот логика.
- Ты невиноват, - вылетело из моих дрожавших губ само по себе.
Зачем? Да за тем, что мы с ним оба хороши! Не поделили экипаж смерти, который вот-вот станет нашим последним пристанищем!
Так что оба виноваты. А еще напыщенные пограничники. Которые, наверняка, от зависти вкалывают этим милым, перепончатокрылым рептилиям дурманящие инъекции. Чтоб они не могли перевоплощаться в спасительно-летающих зверюшек.
В ответ парень проморгался. Убрал свой гипнотический вертикальный зрачок. И одним молниеносным выпадом схватил меня в охапку.
Я не сопротивлялась. Умирать, так в роскошных объятиях, внушающих тебе ложное ощущение безопасности. Да-а уж, мой зависший в панике мозг упрямо считал, что на груди Дракона нам не страшны ни пропасть, ни скалы…
Не-е, не подумайте, что мы крушение терпели на протяжении нескольких серий моего личного кошмара.
Отнюдь. Всё длилось от силы минуту или несколько. Просто промелькнули в это время перед моим внутренним взором не кадры из прожитой жизни. А яркие вспышки с картинками той, которую мне прожить, видимо, не суждено. С напористым и надежным Драконом в главной роли.
М-да, стресс и всё такое…
- Имя? – требовательно рявкнул парень прямо мне в нос. Тоже, очевидно, по-своему шок переживает.
- Нинэль аль Алатар. Это если по-эльфийски. А так, просто Нина, - сглотнув, на одном дыхании выдала я семейную тайну.
- А Нина на каком? – перекрикивая завывания грифона и гул ворвавшегося в кабинку ветра, спросил Дракон.
- На нормальном, - ответила я первое, что пришло на язык.
Так-то Светлым нельзя называться кому ни попадя. У них на этих именах особая магия завязана. Но тот, с кем ты делишь последние мгновения жизни, а тем более так плотно… это ведь не кто попало, верно?
Он с секунду вглядывался в меня, нахмурив брови, но потом ответил:
- Торин.
И, судя по так и оставшейся в его чертах легкой остолбенелости, координаты страны «Нормаль» на межмировой карте, Торин так и не вспомнил.
А затем был грохот. Треск, боль... Ужас, одним словом.
И рёв. Многоголосый. Это когда воет грифон, а вторит ему Дракон благим срамословием.
Витиеватая речь, однако, у чешуйчатотелых.
***
Мы выжили.
Чудом. Или благодаря какому-то волшебству, присущему этому иррациональному миру.
Выползли из-под обломков, одеревенело поднялись на ноги, осмотрели себя, помогли скулящему грифону. Чтобы быть удостоенными яростных плевков и визгов со стороны пернатого возничего.
- Не знала, что грифоны плюются, - неожиданно для самой себя удачно увернувшись от вонючей струйки, пробормотала я.
- Потому что они этого не делают, - беспечно ответил Торин, провожая улетевшего грифона глазами. – Я так понял, это был исключительный поступок с его стороны. Только для нас с тобой.
Могло бы даже романтично прозвучать, если б мы не о слизкой струйке обидевшегося полуптица говорили.
