Наверное, я нимфоманка, раз не смущаюсь ни наличием официальной подруги своего мужа, ни странных обстоятельств гибели прежних жён. Моих соотечественниц, кстати. Интересно, они испытывали к нему тоже самое? Других дневников я не обнаружила, хотя трижды обыскала комнату, не забыв заглянуть под ковёр и в углубления под подоконниками.
Я настолько увлеклась самоанализом, что не заметила, как рисую на листке золотистую полумаску Кайдена. А ведь надо экономить бумагу! Остались только два неполных листа, которые я стащила из запасов кухонных работниц матушки Гайте.
Спрятав свои сокровища, я переоделась и спустилась на ужин, стараясь ничем не выдать волнения от предстоящей ночи.
Леприки, к счастью, не было, поэтому за столом сидели только трое: я. Кайден и Одхан, настолько увлёкшийся восхвалением Духов, что я в нетерпении истекла слюной от вида и запаха пшеничных оладий, выставленных на стол.
— Помните, что завтра в три пополудни мы идём славить Луга. Слушать песнь Ламмаса, — пробасил Одхан и уставился на Кайдена. Тот рассеянно кивнул:
— Успеем, сразу после этого мы с Дивоной отправимся в её мир, — и муж выразительно посмотрел на друида, незамедлительно принявшегося поглощать лёпёшки, обильно смазав их мёдом и запивая тёмным пивом. — К ночи вернёмся.
— Это хорошо, что вернётесь. Помнишь о том, что это последняя поездка до Самайна? — Одхан отодвинул тарелку, и прислуживающая горничная, та самая, немолодая и некрасивая, поспешила заменить её чистой.
Друид ничего не сказал и даже не взглянул на неё, но я ощутила, что их связывает что-то большее, чем дом Кайдена. Будто увидела незримые нити, тянущиеся от их рук друг к другу. Стоило пару раз моргнуть, и ощущение исчезло, или это потому, что служанка покинула столовую, уступив место молоденькой девушке, старающейся прислуживать так незаметно и быстро, что она всё время смотрела на стол, боясь пропустить опустевший поднос.
Когда оладьи и невероятно вкусное мясо, приготовленное на костре, и ароматный, ещё тёплый отрубной хлеб сменили сладкие ватрушки, разговор плавно свёлся на меня. Одхан поднимал тосты за то, чтобы моё пребывание в Таре было крайне успешным и плодотворным. Что он подразумевал под этим, осталось загадкой.
— Пусть ваш недолгий брак перерастёт в прочный союз, а уж какой — решать только двоим, — заливался соловьём Одхан, любивший поговорить и заполнять своими мудростями всё пространство в радиусе нескольких метров.
Хорошо, что этого не слышит Леприка. Хотя, безусловно, ей скоро передадут слова друида, вероятно, в искажённом виде, и она возненавидит меня ещё сильнее.
Ужин подходил к концу, и жрец, поднявшись первым, благословил нас на дальнейшее празднование и удалился, сказав, что у него впереди ночное бдение на поминальной тризне приёмной матери Луга. Того самого, который считался покровителем праздника и неунывающим богом, странствующим по небу и дарящим солнце всем жителям всех миров.
Фейри, а особенно друиды, любил говорить загадками, и вот уже пару недель, как я перестала пытаться их разгадать и перевести на человеческий язык.
Однако проводив взглядом Одхана, оставившего нас с мужем наедине, я испытала неловкость и смущение, не зная, что следует сказать. Пойдёмте ко мне наверх? Пошло и грубо.
К счастью, Кайден предложил прогуляться в саду, и я с радостью согласилась и велела горничной принести из моей комнаты накидку. Ночи становились холоднее, возвещая о скором приходе осени. Первой осени, которую я встречу в новом мире.
