– Убирайся, убирайся, – заорал он, – И чтобы я тебя тут больше не видел.
– Ага, сейчас, деньги только за работу заплати.
Женщины притихли и перестали веселиться.
– Ты ничего не заработала, – орал он, – Убирайся.
Вдруг у Влада всплыли в голове чужие воспоминания: вот она стирает батистовые блузки, а ей платят, как за постельное, вот обвиняют, что она испортила вещь, и не отдают денег за весь рабочий день. Некрасивыми картинками нарисовалась работа в голове прошлой хозяйки тела. Обманывал и дурил каждый раз китаец Владку, да еще лишний раз старался или ударить ее или схватить за какую-нибудь выдающуюся часть тела.
– Ты мне сейчас за все заплатишь, – сказал Влад и выдернул китайца из корыта.
– Пошла вон, корова, я тебе ничего не должен, ты мне вещи испортила, – продолжил верещать китаец.
– Ага, сейчас, – он тряхнул несколько раз коротышку, – Денег давай, иначе, я тебе сейчас такой ущерб учиню, что ты долго будешь с клиентами рассчитываться.
Китаец потянулся к палке, которая висела у него на поясе, и тут же был опрокинут назад в корыто. Влад его развернул к себе спиной и принялся топить в воде, периодически вынимая его оттуда, чтобы уж совсем не захлебнулся. Во дворе стояла тишина, женщины перестали стирать и только наблюдали за происходящим. Китаец не мог справиться со здоровой Владкой.
– Ну, что, деньги отдашь, все, что я заработал? – спросил он у него, вытаскивая узкоглазого из корыта.
Китаеза закивал головой, и Влад его отпустил. Коротышка полез за пазуху и вытащил кошелек, отсчитал две копейки и положил на руку прачке.
– А за все остальное? За батистовые рубашки, за якобы испорченную вещь, за припрятанные мешки? Считай, давай, а то опять мыть тебя буду.
Владка все ему припомнила, и китаец все выкладывал и выкладывал ей на ладошку монетки.
– Сколько стоят у вас услуги проститутки? – спросил попаданец.
– Десять копеек, – ответил китаец.
– Клади еще десять монеток, – сказал Влад, кивнув на руку.
– За что? У нас с тобой ничего не было, – возмутился коротышка.
– За то, что ты своими грязными лапами меня мацал.
– Девки за потрогать две копейки берут.
– Тебе все дни посчитать? – Владка улыбнулась нехорошо своими пеньками.
Китаец зло кинул ей десять копеек на ладошку. Получилось весьма недурно.
– И бабам вечером все правильно, чтобы выдал, а то приду и утоплю прямо в корыте. Понял? – Владка тряхнула китайца.
– Я тебя встречу в каком-нибудь темном углу и убью, – зашипел китаеза.
– Со своими огрызками что ли?
– Тебе повезло, что моих братьев на месте нет, а то бы мы тебе задали, – потряс узкоглазый кулаком.
Влад подобрал палку с земли, покрутил в руках, осмотрел ее внимательно. Китаеза шарахнулся от нее в сторону, решил, что она его сейчас бить еще палкой будет.
– Хорошая вещь, возьму, пожалуй, себе.
Он сдернул с веревки китайские штаны и рубашку, свою юбку, носовой платок, в который завернул заработанные деньги.
– Адьюс, китаеза, пока девочки, – махнула Владка и потопала со двора на улицу, – Не поминайте лихом. Владка начинает новую жизнь.
