– Приехали! – выдернул меня из размышлений водитель, заунывную речь которого я пропустила.
– Спасибо, – ответила я, доставая кошелёк, – оплата по карте.
– Пожалуйста, – водитель протянул мне терминал, я приложила одну из банковских карт, прибор пикнул, следом звякнул смартфон, сообщая об операции и я, вернув кошелёк на место – в сумочку, выбралась из такси.
Потом, в последнюю секунду мне стало жалко водителя и я, наклонившись к его окну, сказала:
– Ваша жизнь в ваших руках, только вы сами можете её изменить.
– Что вы имеете в виду? – переспросил мужчина.
– Посмотрите на меня, я – модель, точнее, я сейчас модель, а буквально год назад я была в четыре раза толще и работала в городской библиотеке. Я нашла в себе силы изменить свою жизнь к лучшему, так найдите же, и вы храбрость, чтобы изменить всё, что сейчас вас не устраивает.
После этого я разогнулась и летящей походкой, насколько позволяли каблуки и скользкая дорога, направилась в здание, где меня уже ожидали для съёмок чего-то там.
– Наконец-то, явилась! – ко мне навстречу, как он считал сам, очень женственно, двинулся наш стилист-визажист Люсьен, типичный представитель любителей мальчиков, хотя сам же по природе таким же мальчиком и являлся.
– Ага, даже не запылилась, – добавила я, кидая ему, тут же стянутую с плеч шубку.
– Тебе Жорик звонил? – поинтересовался Люсьен, переложив мою шубку на стойку с нарядами.
– Звонил, конечно, – ответила я, усаживаясь в кресло перед зеркалом, – орал как потерпевший.
– Он боится за свой бизнес, – ответил Люсьен, повернув меня в крутящемся кресле спиной к зеркалу, и приступая к работе над моим образом.
– Его проблемы, – фыркнула я.
– Да нет, дорогуша, это и твои проблемы тоже, – в дверном проёме скрипя зубами и сжав кулаки нарисовалась принеприятнейшая рожа Жорика.
– Картина Репина "Не ждали", – специфически растягивая слова и подняв тональность голоса прокомментировал появление начальства собственной персоной Люсьен.
– Ты мне тут ещё поговори, – на секунду переключился на визажиста Жорик, показав ему кулак.
– Ой-ой-ой, – размахивая расчёской, произнёс Люсьен, – не страшно, попробуйте найдите, кто за одну зарплату будет работать и стилистом, и визажистом, а потом уже угрожайте.
– Понаберут тут по объявлению, – буркнул Жорик, но от Люсьена всё-таки отстал, вернув своё внимание на меня.
– Иванова! До какой поры ты будешь испытывать моё терпение?
– Пока оно не лопнет, предполагаю, – ответила я, картинно пожав плечами.
– Ты, ты, ты, ты, – стал повторять шеф, заикаясь и покраснев как свежесваренный рак.
– Я, Георгий Валентинович, это всё ещё я, – спокойно ответила я, глядя на его мучительные потуги выдавить из себя что-то стоящее.
– Ну, Иванова, это уже чересчур даже для тебя! – наконец, разродился Жорик и со всего размаху приложив дверь о стену, пулей вылетел из здания.
– Инга, ты жестока, – сказал Люсьен, после такого фееричного ухода начальства.
– Почему же? Я очень даже милосердна, даже не отпустила никаких шуточек про его лысину и короткие кривые ноги и про то, что он похож на колобок, тоже не напомнила, так что я сегодня, наоборот, милосердна.
– Ой, дорогуша моя, ты же прекрасно знаешь, о чём я говорю, Жорик к тебе неровно дышит, об этом все знают.
– Да и пусть дышит, как умеет, главное, что дышит, вот если бы вообще дышать в моём присутствии не смог, тогда другое дело, тогда я бы себя действительно считала жестокой, что мучаю человека, почём зря.
