Старушка и впрямь соответствовала своей фамилии: невысокая, довольно плотная, большой рот с узкими точно улыбающимися губами на круглом плоском лице. Довершали картину светло-карие, почти круглые, глазки и переваливающаяся с боку на бок походка. Редкие седые пряди выбивались из-под цветастого платка на голове.
– Да, на больничных харчах не больно-то пошикуешь, милая. Погоди, я тебя угощу домашними пирожками. Довели девку! Бледная, как покойник, господи прости!
Старушка, что-то недовольно ворча себе под нос, удалилась куда-то в нутро полутёмной комнаты и долго там чем-то гремела.
Лира безуспешно пыталась сложить факты, но цельной картины никак не получалось.
«Что же это за место такое, где совсем не ощущается магии или колдовства? Здесь не водятся упыри, вурдалаки и прочая нежить. Не живут эльфы, гномы и прочие народы», – подумала она, стараясь прогнать снова поднимающую уродливую голову панику.
Наконец Степанида Карловна вернулась, неся в руках тарелку с ещё тёплой выпечкой и глиняную кружку с аляповатыми цветами с каким-то напитком. Потом старушка заставила новую подопечную вымыть руки и съесть всё, что принесла.
– Работать на голодный желудок – самое последнее дело, – сказала её новая наставница. Далее ведьмочку обрядили в зелёное подобие хламиды, помогли повязать платок на голову и дали в руки веник, – Не отставай. Нам надо убирать этот этаж утром и вечером и мыть полы в палатах.
Лира неопределённо пожала плечами и, тихонько вздохнув, постаралась угнаться за оказавшейся удивительно шустрой бабкой.
«Что за зелья она пьёт? Носится, как молодуха, хоть и выглядит довольно дряхлой. Надо будет осторожно выведать. Авось, пригодится», – промелькнуло у девушки в голове, а потом времени на пустые размышления не осталось.
Наведя чистоту, они снова укрылись в глубине своей захламлённой каморки.
– Вечно Полиночка сгущает краски, – недовольно пробурчала себе под нос Степанида Карловна. – Кое-какие бытовые навыки твоя противнющая амнезия, к счастью, пощадила. В общем, пока не найдёшь другой работы или не вспомнишь, кто ты и откуда, будешь мне помогать. Ты не волнуйся. Даже если твоя хворь тебя не оставит, не пропадёшь. Работать ты, что удивительно для нынешней молодёжи, умеешь. Я уже не так молода, чтобы справляться с такой работой без помощницы. С тех пор, как Тамарка устроилась в супермаркет уборщицей, уже полгода прошло. Да кто пойдёт на такую паршивую зарплату? Жить будешь в общежитии для младшего персонала при больнице. Не хоромы, но лучше, чем на улице. Пойдём, провожу. А вещи твои где?
– Да окромя клочка бумаги со значками и того, что и так на мне, и нет ничего.
– Ох ты, батюшки светы! Молодая девка без нарядов, что огород без сорняков! – старушка окинула девушку внимательным взглядом, одобрительно что-то прошамкала себе под нос и обронила:
– Машка, внучка моя, когда девчонкой была, напокупала шмотья! Даже не сносила всего. Тебе впору должно прийтись. Ей всё это богатство уже без надобности, а тебе сгодится. В таком виде негоже людям на глаза показываться, срам один. Я выберу, что поновее, да получше, и принесу тебе. В этом отрепье будешь на работу выходить. Халат не снимай, пока в своей комнате не окажешься. Идти мне недалеко. Надо тебе хоть что-то на первое время прямо сейчас принести. Потом сама прикупишь, что понравится, с первой зарплаты. Только мой тебе совет, девонька, подкопи денег и на курсы иди. Нечего тебе здесь прозябать.
