***
Третьим вышел Петор. Я сразу же встал и подошел к нему. Со мной вышло еще человек двадцать.
Магистр сразу же жестом отправил меня к секретарю, та меня записала в группу.
С остальными кандидатами получилось не так просто: Петор объяснил, что теория хороша, когда маг в силах построить сложное плетение, а чтобы сделать это, у него уровень энергии должен превышать некий минимум. Поэтому он выбрал всего пятерых человек, кроме меня.
Секретарь возмутилась, заявила, что не может разрешить такую маленькую группу.
Петор развел руки, сказал «хорошо», подошел к доске и мелом нарисовал там какую-то сложную загогулину. А затем объявил, что возьмет в свою группу любого, кто сможет ее правильно повторить.
Я наблюдал за этим спектаклем уже сидя за партой. Загогулина, нарисованная магистром, была запутанной и по-своему красивой. Она мне напомнила арабское письмо, как если бы слово написали по вертикали, размещая буквы одна под другой, и еще добавили туда пару китайских иероглифов.
Тут же к доске вышло несколько желающих попробовать.
Мне тоже стало любопытно. Загогулина казалась чрезвычайно сложной, но состояла из нескольких блоков, которые соединялись вертикальными штрихами. Каждый блок в отдельности был не таким уж запутанным. Я макнул свое перо в чернила и начал выводить на пергаменте этот рисунок. Снизу вверх, как делал это магистр. Старик изобразил свою кривую одним длинным движением руки. Я же действовал старательно, медленно, аккуратно, вырисовывая каждый блок по очереди. Еще и следил, чтобы кляксу не поставить. Когда я закончил, понял, что у меня получилось. Мой рисунок содержал внутреннюю красоту, как и рисунок магистра.
Пока я чертил, несколько парней закончили свои попытки на доске. Один из них нарисовал очень красивую и точную копию, даже я это понял. Забавно, что парень на художника не был похож совсем – высокий, со слегка сутулыми плечами, длинными сильными руками, крупными ладонями. Его легче было представить с топором или кувалдой, чем с пером. Я обратил на этого студента внимание, решил потом познакомиться поближе. У парня явно есть талант начертателя. И впечатление он оставлял приятное, выглядел простым и надежным. Магистр его старания тоже оценил и принял его в группу. Его и еще троих.
Тут я почувствовал, что мое средоточие энергии как бы нагрелось. Опустил взгляд, оказалось – мой рисунок почти прикасается к груди, и его начальная линия, вход, находится прямо у средоточия. Энергия стремилась заполнить рисунок. Она стремилась, а я не стал ее сдерживать. Линии загогулины, нарисованной на пергаменте, блеснули силой.
Кто-то сбоку ударил меня в плечо и отвлек, поток энергии прекратился. Это был магистр Бунд, преподаватель практики, сидевший через проход от меня.
– Поздравляю, сэр студент, ты создал свой первый амулет, – порадовал он меня. – Магистр Петор, ты не мог бы взглянуть на это?
Подошел старик. Глянул на рисунок.
– Какая прелесть. Ты посмотри, как интересно получилось! Вообще это было начертательной схемой амулета от вшей, но вот тут и вот тут, – он показал пальцем. – Линия немного неправильная, так что теперь оно и человека убьет. И энергия фонит сильно. Удивительно, что блок подпитки ты нарисовал вполне работоспособный, и схема теперь сама накачивается энергией.
– Магистр, а что это у тебя туника дымится? – осторожно поинтересовался Бунд.
– Так это защита работает, она на тунику наложена. Полезнейшая штука при моей работе. Я же почему так встал – слив для избыточной
